ПОПизм. Уорхоловские 60-е

– Книги Элис Бейли, – пояснил он. – Вообще-то я ему их три штуки дал.

Я уже слышал это имя. Ондин часто упоминал ее – она писала оккультные книги.

– Я проглядел одну из них, – признался Лу, – но она была такая сложная, что я подумал – может, Билли прочтет и потом расскажет мне, ну, типа самое интересное. А потом я узнал, что он закрылся в кладовке и не выходит. Побрил голову – заявил, что волосы растут внутрь, а не наружу, – и питается исключительно цельнозерновыми лепешками и рисовыми хлопьями.

– А я думал, что он по ночам выходит и закупается в «Брауни». – Это был такой магазин здоровой пищи у нас на углу.

– Уже нет, – сказал Лу. – Теперь он следует тому, что написано в книге белой магии, – как изменить свою клеточную структуру: играешь с центрами своих клеток и ешь, скажем, йогурт. Я спросил, как это делается, а он сказал, что это может быть по-настоящему опасно, что он только часть мне расскажет, потому что стоит мне ошибиться, и я закончу так же, как он.

– И какую часть он тебе рассказал?

– Что-то вроде, кхм, песни – о-о-о-о-о-о-о-мммм.

Ситуация с Билли становилась все более и более странной. Из туалета мы слышали разговоры и даже некоторое время считали, что к нему кто-то подселился. Выяснилось, что оба голоса принадлежали Билли. Но мне все еще казалось, что он может с этим – чем бы оно ни было – справиться, и я верил, что однажды он так и сделает.

***

На мой взгляд, самой непонятной частью 60-х были последние шестнадцать месяцев. Я записывал и снимал на «полароид» все, что попадало мне на глаза, но понятия не имел, что со всем этим делать.

В 1969-м предсказывали крупное землетрясение в Калифорнии, и Дэнни Филдс поехал туда и снял домик как можно ближе к опасной зоне – он говорил: «Я хочу быть в центре катастрофы. Я видел много фильмов об этом. И теперь хочу понять, каково это». Люди так скучали, что они жаждали любого значительного события – в средствах массовой информации, в земной коре, где угодно.

***

Я заставлял себя ежедневно ходить на «Фабрику» и проводил там от четырех до шести часов, но все же чувствовал себя неуютно, потому что больше там не рисовал и не снимал. Я просто сидел в своей маленькой комнатке и поглядывал, как Пол и Фред занимаются делами. Когда заходили безобидные на вид друзья или друзья друзей, я появлялся, записывал и фотографировал их, потом возвращался к себе и ждал, что заглянет кто-нибудь еще.

Теперь мне все это представляется каким-то механическим движением, на мой взгляд, царившим на «Фабрике» в конце 60-х. Мне могло быть неловко, но телефонные звонки, зуммеры, затворы камер, фотовспышки, звук мувиолы[54], щелкающие слайды и, больше всего, печатные машинки и голоса на расшифровываемых записях – все это меня подбадривало. Я знал, что работа идет, даже если я не понимал, чем она закончится. Я завидовал каждый раз, услышав, что какой-нибудь малобюджетник вдруг сорвал банк, нашел деньги у кого-либо, кто его теперь вообще не трогает и позволяет заниматься искусством. Я все еще считал наши фильмы – которые населяли обнаруженные нами странные, забавные люди – уникальными и не мог понять, отчего какая-нибудь большая студия не займется нашим продвижением.

Главный вопрос, который все и всем задавали на «Фабрике»: «А вы не знаете кого-либо, кто может расшифровать записи?»

Абсолютно все записывали друг друга. Машины проникли даже в сексуальную жизнь – всякие дилдо и разнообразные вибраторы, – а теперь они нацелились и на социальную область своими магнитофонами и «полароидами». Обычная шутка у нас с Бриджид была такая – мы все телефонные разговоры начинали словами «подожди, пожалуйста» и бежали подключиться и начать запись. Я доводил себя до истерики только ради того, чтобы получить хорошую пленку. Раз я теперь мало выходил по утрам и вечерам, то проводил кучу времени на телефоне – сплетничая, нарываясь на неприятности, собирая идеи и пытаясь понять, что происходит, – и записывая все это.

Проблема в том, что расшифровывались записи долго, даже если кто-то работал полный день. В ту пору даже машинистки делали собственные записи – говорю же, все этим занимались.

Трудно поверить, что совсем немногие журналисты записывали интервью. Они приходили со своими блокнотами и ручками, отмечали ключевые слова и дома дописывали по памяти. (Конечно, утверждая, что «все записывались», я имею в виду всех наших знакомых. Остальные совсем не занимались этим, мало того, увидев магнитофон, начинали нервничать: «А что это?.. А зачем ты записываешь?.. Как ты хочешь это использовать?..» – и т. д.)

Благодаря записям открылись новые возможности для интервью с разными знаменитостями, и так как мы давно не снимали, я решил выпустить журнал одних только интервью. Как раз в то время Джон Уилкок спросил, не хочу ли я выпускать с ним газету. Я согласился. Джон уже издавал на газетной бумаге журнал новостей Other Scenes, так что у него было все типографское и печатное оборудование. Вместе осенью 1969-го мы выпустили первый номер журнала Interview.

***