Популярно о популярной литературе. Гастон Леру и массовое чтение во Франции в период «прекрасной эпохи»

Тема морга не обойдена вниманием и у Андре де Лорда, который в пьесе «На могильной плите» (1904; позднее эта пьеса ставилась в Петербурге, в Театре на Литейном), как и Сувестр с Алленом, соединил комическую стихию с макабром. Но не менее чем сюжет важна сама атмосфера пьесы; как замечает один из ее героев, следователь Лешевалье, «здесь из всех щелей словно бы сочится трупный запах».

В период работы Гастона Леру над вторым по счету своим романом «Вторая жизнь Теофраста Лонге» парижский морг еще активно посещался зеваками. Как мы увидим далее, наряду с целым рядом других шокирующих эпизодов в книге фигурирует и морг – правда, не тот, что располагался на острове Сите, а другой, гораздо более ужасающий.

Сам выбор сюжета книги открывал богатые возможности для использования поэтики хоррора: в простого парижского обывателя вселяется душа знаменитого разбойника XVIII века Луи-Доминика Картуша. Засвидетельствованная в ряде документальных источников особая жестокость преступлений Картуша оказалась созвучной поэтике хоррора, которая у Леру неповторимым образом соединяется с жизнерадостной иронией.

Наверное, наиболее фраппирующим эпизодом книги является пространное воссоздание произведенной над главным героем мучительной «операции» по разъятию идентичностей. Его жена Марселина и приятель Адольф прибегают к спиритизму, чтобы изгнать из тела Теофраста дух Дитяти (прозвище Картуша); за сложнейшую «психическую хирургию» берется известный парижский чернокнижник, «Человек Света» – г-н Элифас де Сент-Эльм де Тайбур де ла Нокс. (Впоследствии этот персонаж, очевидным образом пародирующий известного писателя-оккультиста Пеладана, снова встречается на страницах романа Леру «Заколдованное кресло».) Элифас погружает Теофраста-Картуша в гипнотический сон, после чего начинается процесс подробного припоминания происходивших с историческим Картушем событий, связанных с процессом над ним и его казнью. Опираясь на документальный материал, Леру чрезвычайно детально описывает пытки (включая вливание кипятка в уши и переламывание костей), которые Теофраст-Картуш как бы переживает заново, испуская при этом нечеловеческие крики (как выясняется позднее, на теле его запечатлеваются соответствующие «стигматы», а волосы за пять минут совершенно седеют). Перед нами оригинальное внедрение документальных свидетельств в оккультную «оправу». Совсем не случайно писатель припоминает здесь рассказ Эдгара По «Правда о том, что случилось с мистером Вальдемаром», переведенный на французский язык в 1856 году Бодлером; так перебрасывается мостик от месмерических практик к спиритическим.

Ревизуя уже многократно запечатленную к тому времени в литературе легенду о Картуше, Гастон Леру особенно решительно пересматривает историю трагической гибели этого персонажа.

По официальной версии Картуш, невзирая на ужасающие пытки, так и не выдал других членов банды – вплоть до последнего момента, когда, приведенный на Гревскую площадь и потрясенный тем, что друзья так и не пришли ему на помощь, Картуш рассказал всё. Его отвели в парижскую ратушу, где записали его донос, а потом вернули на эшафот и подвергли чудовищно мучительной казни. Благодаря предсмертным показаниям Дитяти парижская судебная машина продолжала работать на протяжении более чем двухлетнего периода; было арестовано в общей сложности 360 человек.

Леру не оставляет от этой версии (которой верен в своем романе и Гранпре) камня на камне. В его представлении Картуш не мог донести на своих друзей – это, полагает он, неправдоподобно психологически. Протоколы допросов подделаны, казнь героя инсценирована. На самом деле, по версии Леру, Картуш вовсе не погиб от рук палача на Гревской площади 28 ноября 1721 года (хотя соответствующие события документально засвидетельствованы), очевидцы же данного события стали жертвой обмана. Вот как выглядят обстоятельства смерти Дитяти в интерпретации автора романа. Перед самой казнью Картуша переводят из тюрьмы Шатле, откуда он уже собирался бежать (подготовка побега подробно описана у Гранпре), в более надежную Консьержери; страшные пытки, которым он был подвергнут, побудили его пойти на хитрость – он притворился мертвым. И тогда введенные в заблуждение тюремщики вышвыривают его тело в обширный склеп, находившийся рядом с печально знаменитой Монфоконской виселицей (близ нынешней площади генерала Фабиана, на краю бульвара Ла-Виллетт). Коллективная виселица к тому времени уже не функционировала. Склеп этот описан в самом конце романа Гюго «Собор Парижской Богоматери»: