Популярно о популярной литературе. Гастон Леру и массовое чтение во Франции в период «прекрасной эпохи»

Ей показалось, что в тени двигалось и покачивалось нечто странное и неустойчивое… нечто, напоминающее череп в виде сахарной головы <…> она обернулась, трепеща с головы до ног… и тогда, и тогда по разным углам кабинета ей вдруг представились череп в виде кепки и череп в виде чемоданчика… они точно так же мерно покачивались, будто маятник, и приближались к ней…

Впоследствии обнаруживается, что эти фантастические уродства имеют самое что ни на есть натуральное происхождение: монстры – на самом деле хранители храма, а чудовищные формы их голов обязаны своим происхождением старинному ритуалу. (Здесь, как и во многих других случаях, Леру ни в чем не грешит против истины: искусственная деформация черепов действительно практиковалась у инков.)

Весьма существенную роль в «подпитке» излюбленной Гастоном Леру поэтики сыграли эксперименты знаменитого ученого и хирурга, лауреата Нобелевской премии в области физиологии и медицины за 1912 год Алексиса Карреля (1873–1944). В первые годы ХХ века он прославился своими операциями, связанными с трансплантацией человеческих органов, переливанием крови и сшиванием сосудов и тканей. В контексте повышенного интереса периодической печати 1900-х годов к сенсационным аспектам деятельности Карреля нет ничего удивительного в том, что «ваяние человеческой плоти» привлекло к себе внимание многих представителей французской массовой литературы «прекрасной эпохи». Здесь существенно подчеркнуть, что эксперименты Карреля были в конечном счете направлены на продление человеческой жизни, а журналисты, форсируя эту установку, возвещали о грядущей победе науки над смертью; тем не менее, внедряя соответствующие сюжеты в свои произведения, писатели нередко ставили акцент на устрашающих обстоятельствах и последствиях «ваяния человеческой плоти».

Характерной иллюстрацией сказанного можно считать знаменитый фильм «Глаза без лица» (1959), автор которого – сильно связанный с поэтикой «прекрасной эпохи» и во многом недооцененный критиками мастер французского кино, режиссер Жорж Франжю. Сценаристами этой чрезвычайно мрачной картины стали знаменитые мастера детектива Пьер Буало и Тома Нарсежак. Здесь воссоздана история хирурга профессора Женессье (известный актер Пьер Брассер), который в своем загородном доме проводит операции по пересадке кожных покровов, надеясь вернуть красоту своей обезображенной в результате несчастного случая дочери. В наиболее шокирующем эпизоде фильма псевдодокументальным образом воссоздана пересадка тканей лица (зрелище, от которого некоторые зрители падали в свое время в обморок). Элементы хоррора были значительно сильнее выражены в романе Жана Редона, положенном в основу сценария, однако Франжю решительно отказался от них и вместо финального «моря крови» предложил зрителям удивительно поэтичный, в духе Жана Кокто эпилог (в великолепном исполнении актрисы русского происхождения Эдит Скоб).

Что касается использованного нами термина «ваятель человеческой плоти» («sculpteur de la chair humaine»), то он связывается в первую очередь с романом Гюстава Леружа – как его назвал один из литературоведов, «символиста, переквалифицировавшегося в автора популярных романов» – «Таинственный доктор Корнелиус» (1912–1913). Первый набросок романа был опубликован еще в 1904 году и именовался «Похититель лица». Главный герой Леружа – он возглавляет могущественную мафиозную организацию под названием «Красная рука» – с использованием новейших научных теорий и медицинских методик осуществляет своего рода «нео-метемпсихоз», то есть обмен телами между преступником Барухом Джордже-лом и благородным Джо Дорганом. Увы, операция удается не полностью, и постепенно сквозь личину Доргана начинает проступать отвратительная личность Баруха. В свою очередь и Дорган, которого Корнелиус постарался полностью лишить памяти и здравого ума, сохраняет присущее его личности обаяние; засомневавшиеся друзья прибегают к помощи рентгеновских лучей и обнаруживают истину. В итоге Дорган в полном объеме возвращает себе и внешность, и личность; Барух же гибнет от руки пособников Корнелиуса.

Американец Корнелиус с его хищным ледяным взглядом и вполне респектабельной внешностью – крупный медицинский авторитет и одновременно авторитет криминальный, в современном значении этого слова; обычным лечением пациентов он не занимается вовсе – он возглавляет институт косметической медицины в Нью-Йорке. Но это лишь верхняя часть айсберга: святилище Корнелиуса – тайная лаборатория на острове Повешенных, в которой наряду с человеческими органами хранятся и подвергнутые своеобразной гибернации тела.