Читаем Порхающая душа полностью

Порхающая душа

Заставь меня перед тобой склонить колени,Не проси, не умоляй — прикажи!Я устала от хитросплетений Лжи,От всего, что слабо, двоедушно,От всего, что блуд и ложь.Я хочу шири воздушной,Полей, где овес и рожь,Крепкого запаха светлой березыИ сосновых желтых смол,Я хочу, чтоб пылали синие грозыИ папоротник огнями цвел.Пусть пляшут кудри твоей головки,Мятежница — дерзающей будь,Тебе не к лицу наши женские уловки —Все «еле-еле» и «чуть-чуть».Говори со мной, как подобает Великой,Которую венчала гроза.На тебе венок из васильков и повилики, —Но молнии пусть горят в глазах!Я устала от малодушия и сладкой лени,От хитросплетений лжи,Заставь меня склонить пред тобой колени,Но не проси, а прикажи.

Тепличная

Мимо идущих наготой не тревожу —Я слишком прекрасна нагая.Как персик, душиста и бархатна кожа:Ее нежность почти пугает.Солнце меня поцелуями мучит,Оставаясь всегда далеким:Ни один солнечный лучикЕще не застрял в осоке.Море меня равнодушно ласкаетЗеленой пеной залива:Оно знает, что я такая,Что от ласки не стану счастливой.Я люблю только то, что уходит,То, что моим не будет, —Потому я чужая людям,Их плену и их свободе.Я люблю то, что недостижимо,То, рядом с чем я — соринка,А эти — идущие мимо, —Покупатели женщин рынка, —Для них я — белая орхидея,Которая выросла вдруг на пляже,О которой они мечтать не смеютДаже.Они умоляют, просят…Кто из них скажет «нет» — прекрасной?Солнце тонет. Пахнет смолами сосен.От заката вода стала красной.На мое песчаное ложеПена, журча, набегает,Но ее нагота моя не тревожит:Я слишком чиста нагая.

«Новый Сатирикон». 1917, № 28.

Петербург

Тюль фиолетовый твои глаза укрыл,Вуаль тебя немного старит.На черном кружеве перилГорит закат багряной ярью;Нева печальна и строга,Лед Ладоги почуяв близкий.Как у гаремной одалиски,Хрупка, сильна твоя нога.Гранит, — и ты. Ты, — и туманы.Нет ни толпы, ни грубых слов.И синих теней изваяныВиденьяТихих островов.<…………………………..……………………………>Ты — и гранит. И я с тобой.Как прежде Петербург наш матов.Кто смеет оскорбить стрельбойБольную грусть его закатов?Как прежде призрачен и горд,Как прежде царствен без короны.На голых тополях вороныБерут задумчивый аккорд.Как прежде… Травы в брызгах мелкихХолодных, сумеречных рос.Как прежде… Но зачем на СтрелкеМальчишка с пачкой папирос?!

«Новый Сатирикон». 1917, № 33.