Порог греха

Воображая ход предстоящих событий, Ксения никак не могла заснуть: то в жарком ознобе смятения, то в безразлично холодном спокойствии души она промаялась до трёх часов, когда Заурбеков поднял её с постели. Через час она уже была на аэродроме в компании губернатора, Заурбекова, двух лётчиков и семи охранников, одетых в белые маскхалаты и с автоматами в руках.

Часть салона вертолёта занимал снегоход, короткие, похожие на нарты, сани и какие-то ящики. Салипод и Заурбеков сели в кресла возле кабины пилотов. На Ксению они не обращали никакого внимания, словно её не было вовсе! Она пристроилась на железной откидной скамейке вместе с охранниками, которые всё время полёта молчаливо придрёмывали, закрыв глаза.

Вертолёт приземлился на елани рядом с рекой Олдокит. Вылезли в морозную темень. Охранники, бормоча на своём языке, выгрузили снегоход, прицепили к нему сани. Разместились на них по трое с боков, прижавшись спинами друг к другу и держа автоматы на коленях. Заурбеков, посвечивая электрическим фонариком, принёс и подал Ксении кофр.

– Здесь кинокамера. Вы профессионал, снимете задержание преступника… И без глупостей!

Окликнул водителя снегохода:

– Ибрагим, журналистка покажет дорогу.

Водитель запустил мотор, включил осветительную фару. Ксения перебросила ремень кофра через плечо, села за спину водителя.

– Желаю удачи! – крикнул Салипод, выглянув из дверей вертолёта.

Пока выезжали на реку, снегоход дёргался, переваливался на болотистых кочках с боку на бок. Чтобы не упасть, Ксения обхватила водителя руками. Тот, видимо, воспринял это как жест благорасположения к нему. За получасовое движение по Олдокиту до скалы Корабельный нос, откуда начиналась дорога к охотничьему домику, он несколько раз похлопывал Ксению по бедрам и плечам. Но мысли и чувства её занимал Алесь. «Господь, если ты существуешь! Хозяин тайги! Всё таёжные духи! Помогите ему!» – шептала она, глотая встречный холодный воздух и оглядывая мелькающие по берегам Олдокита заросли кустов и деревьев.

Скальный выступ, похожий на нос большого каменного судна, выдавался почти до самой середины реки и даже в потёмках его невозможно было проехать мимо. Оставив возле него снегоход, охранники дальше пошли пешком.

Ксения шагала впереди, рядом с командиром группы, молчаливым и угрюмым. Начинало светать. Небо ещё казалось тёмным, но уже хорошо различалась заснеженная земля под ногами, отдельные деревья. Метрах в ста от домика охранники остановились. Командир посмотрел в бинокль и, довольный, покрутил в воздухе рукой. Даже невооружённым глазом было видно, как из трубы вился чёрный дымок. Значит, Алесь был в домике!

– Ибрагим – охранять. Мы – захват. Ты, – командир ткнул стволом автомата в сторону Ксении, – снимать нас.

Голое пространство вокруг домика хорошо просматривалось. В объектив кинокамеры Ксения видела, как охранники подползли к его стенам, подкрались к дверям и ворвались внутрь.

Минуты через три у входа снова показался командир группы, призывно помахал рукой.

– Гытово, – сказал Ибрагим, осклабив лицо, заросшее чёрной щетиной. – Схватыли. Идом! – и толкнул Ксению в спину. – Тэбя шупать станэм. Празднык.

У Ксении упало сердце и ослабели ноги. Похабные намёки Ибрагима скользнули мимо её внимания. В голове билось: «Схватили! Схватили! Схватили!» Сознание никак не хотело мириться с этим. «Нет! Не мог Алесь оплошать! Слишком просто. Здесь что-то не так».

Мощный громовой удар сотряс землю. С деревьев посыпался снег. Над грудой искорёженных брёвен – всего, что осталось от домика, – разгорался огонь.

Ибрагим вначале упал в снег вниз лицом. Потом вскочил, бросился вперёд, снимая с груди автомат. Обернул в диком оскале лицо:

– Иды… Давай… Давай ко мнэ.

Но Ксения побежала в обратную сторону.

– Сэтой! – кричал Ибрагим. – Ксения слышала за спиной тяжёлый топот его ног.

– Сэтой! Сытрыляю!

Раздался резкий вскрик. Шлёп падающего тела. Ксения оглянулась.

Ибрагим лежал на спине. На груди у него сидел Андакан. К поверженному врагу с пистолетом в руке подбегал Алесь.

– Убэри звэрь… Нэ убивай… Я нэ дэлал пэлохо, – хрипел Ибрагим, закрывая голову руками.

Подошла Ксения. Припала мокрым от слёз лицом к груди Алеся.

– Всё хорошо, – обнял её Алесь, – всё по плану.

– Их больше нет? – Ксения кивнула в сторону горящих остатков былого охотничьего скрывища.

– Жалко, – то ли о бывших коллегах, то ли о домике сказал Алесь.

Он связал Ибрагиму руки за спиной тонким кожаным ремешком. Тот, поняв, что расправы не будет, повеселел.

– Спасыбо, началнык… Я не дэлал пэлохо. Я её кыраулил!

– Нэ дэлал пэлохо, – передразнила его Ксения. – Сволочь! Намекал мне… насиловать намеревались.

– Нэт! Нэт! – испугался Ибрагим. – Шутыл я! Шутыл!

– Поизгаляться над женщиной – это для них праздник души и тела. По Афгану знаю.

– Он и говорил – празднык. Сволочь!

– Натешились бы и прикончили. Да и хорошо, если пулей сразу, а никаким другим способом. Смерть для таких головорезов – тоже праздник. Давай к реке! – приказал Алесь Ибрагиму. Тот пошёл, согнувшись, настороженно поглядывая на бегающего вокруг Андакана и словно ожидая выстрела в спину.