Порождая бурю

Чтобы разгрузить голову, Розалия заняла руки. Нарезая белоснежный фенхель на тоненькие ломтики, она внимательно следила, чтобы они были почти прозрачными. Затем она очистила толстокожий апельсин и, выжав немного сока в чашку, нарезала его на небольшие куски и в конце добавила черные оливки. Она с такой тщательностью смешивала золотисто-зеленое оливковое масло с соком, солью и перцем, что под конец смесь почти начала пениться. Вылив ее в фенхель и перемешав его, Розалия замерла перед тарелкой и тяжело вздохнула. Это было нечестно — Луиджи не должен был говорить о ней с посторонним человеком и просить взять ее на работу.

Она злилась на него. За то, что его больше не было рядом с ней, что он оставил ее тогда, когда отношения в семье стали настолько невыносимыми, что она за пару дней оставила жилье, которое ей снимали родители, и уехала жить в квартиру вместе с чопорной восьмидесятилетней дамой с пепельно-серебристыми волосами и маленькими глазами. За то, что он позволил своей жене считать, что у них роман, за то, что так по-доброму относился к ней, и ей это отогревало душу. За все! Розалия злилась и взращивала внутри себя обиду.

После ужина она вышла на кухню, чтобы вымыть за собой посуду, но так и вернулась в комнату с тарелкой, потому что услышала сигнал о присланном сообщении. Оно было от Бенджамина.

«Рози, я у твоего подъезда. У меня с собой письмо Луиджи.»

Розалия не стала терять ни минуты. Она стянула домашнюю футболку, на которой красовались несколько масляных капель, упавших с фенхеля, надела чистую, натянула джинсы и толстовку и устремилась к двери. На улице она почти сразу заметила машину Бенджамина и тут же юркнула в нее.

— Спасибо, что приехал! — выпалила она, и сбившееся дыхание выдало ее.

Бенджамин уже протягивал ей сложенный в четыре раза листок. Он сразу отвернулся, вероятно, из-за чувства такта, чтобы не смотреть на девушку, пока она читает. Но Розалию его присутствие нисколько не смущало. Она уже разворачивала письмо.

«Бенджамин, — читала она, — у меня совсем мало времени и два нерешенных вопроса. Если со мной что-то случится, прошу тебя возглавить школу. Патриция не будет возражать, и Паола — тоже. Этот вопрос мы с ними обсуждали.

Второе дело является более деликатным. Я прошу тебя позаботиться об очень дорогом для меня человеке. Ее зовут Розалия Конте. Предложи ей работу с детьми в школе. Она очень талантлива, но у нее сложный характер. Прояви к ней терпение. Не позволяй поверхностному знакомству составить твое мнение о ней.

Не чувствуй себя обязанным делать то, чего не хочешь или не можешь.

Луиджи.»

Строчки уже закончились, а Розалия все еще смотрела в лист, исписанный крупными, неказистыми, печатными буквами. Ей казалось, что она что-то упустила. Что-то, из-за чего ей должно быть больно, но в письме чувствовалась забота и нежность.

— Можно я оставлю его себе? — попросила она и снова сложила лист бумаги.

— Конечно! — ответил Бенджамин. — Поехали прогуляемся…

Девушка коротко кивнула и пристегнула ремень безопасности.

— Почему ты решил выполнить просьбу Луиджи и когда ты это решил: до того, как увидел, кто это, или после?

— Хм… почему решил? Потому что Луиджи был моим другом, наставником, и потому что он не просит о подобного рода одолжениях по пустякам, — Бенджамин повернул голову в сторону Розалии, как будто искал подтверждение своим словам. — Если он написал об этом, значит, его это действительно беспокоило. Поэтому решение было принято сразу, еще до того, как я узнал, что это ты. Поверь мне, когда я увидел тебя на татами, то захотел изменить его.

— Верю, — усмехнулась Розалия. — В тот вечер Давиде особенно раздражал меня.

— Мне было его почти жалко… — заметил Бенджамин и завел машину.

Они тронулись, Розалия отвернулась к окну. Она больше не злилась. Слов Луиджи о ее таланте вполне хватило для того, чтобы успокоиться и не считать, что ей сделали большое одолжение, когда взяли на работу.

— Луиджи прав, Рози, — неожиданно добавил Бенджамин, — ты талантлива. И не смотря на небольшие конфликты с родителями и коллегами, я не жалею, что взял тебя на работу.

— Небольшие?… Спасибо за добрые слова. Впрочем, сегодня ты сказал мне обратное…

— Нет, я всего лишь сказал, что не хотел брать тебя на работу, когда узнал, что это ты.

Розалия улыбнулась украдкой. Она вспомнила, как дубасила в тот день Давиде. Что должен был подумать про нее новый учитель, с которым, к тому же, она почти переспала!

— Понимаю, — лишь ответила она и была уверена, что Бенджамин думал про нее, что она все понимает не правильно. — Ты, кстати, совсем не удивился, увидев меня.

— Потому что я знал, что ты занимаешься у Луиджи. Я видел тебя на вручении поясов в кемпинге. Просто я не предполагал, что Оззи и Розалия Конте — одно лицо.

— Оззи тебе, я уверена, нравилась больше…

— Оззи была бы на один раз… — многозначительно заметил Бенджамин. — Рози — нет!