Портрет Дориана Грея

Her gestures became absurdly artificial. She over-emphasised everything that she had to say.	Жесты были искусственны до нелепости, произносила она все с преувеличенным пафосом.
The beautiful passage-	Великолепный монолог:
Thou knowest the mask of night is on my face, Else would a maiden blush bepaint my cheek For that which thou hast heard me speak to-night- was declaimed with the painful precision of a schoolgirl who has been taught to recite by some second-rate professor of elocution.	Мое лицо под маской ночи скрыто, Но все оно пылает от стыда За то, что ты подслушал нынче ночью, -- она произнесла с неуклюжей старательностью ученицы, обученной каким-нибудь второразрядным учителем декламации.
When she leaned over the balcony and came to those wonderful lines-	А когда, наклонясь через перила балкона, дошла до следующих дивных строк:
Although I joy in thee, I have no joy of this contract to-night: It is too rash, too unadvised, too sudden; Too like the lightning, which doth cease to be Ere one can say,	Нет, не клянись. Хоть радость ты моя, Но сговор наш ночной мне не на радость. Он слишком скор, внезапен, необдуман, Как молния, что исчезает раньше, Чем скажем мы:
"It lightens."	"Вот молния!"
Sweet, good-night!	О милый, Спокойной ночи!
This bud of love by summer's ripening breath May prove a beauteous flower when next we meet- she spoke the words as though they conveyed no meaning to her.	Пусть росток любви В дыханье теплом лета расцветет Цветком прекрасным в миг, когда мы снова Увидимся...-- она проговорила их так механически, словно смысл их не дошел до нее.
It was not nervousness.	Этого нельзя было объяснить нервным волнением.
Indeed, so far from being nervous, she was absolutely self-contained.	Напротив, Сибила, казалось, вполне владела собой.
It was simply bad art.	Это была попросту очень плохая игра.
She was a complete failure.	Видимо, актриса была совершенно бездарна.
Even the common, uneducated audience of the pit and gallery lost their interest in the play.	Даже некультурная публика задних рядов и галерки утратила всякий интерес к тому, что происходило на сцене.
They got restless, and began to talk loudly and to whistle.	Все зашумели, заговорили громко, послышались даже свистки.
The Jew manager, who was standing at the back of the dress-circle, stamped and swore with rage.	Еврейантрепренер, стоявший за скамьями балкона, топал ногами и яростно бранился.
The only person unmoved was the girl herself.	И только девушка на сцене оставалась ко всему безучастна.
When the second act was over there came a storm of hisses, and Lord Henry got up from his chair and put on his coat.	Когда окончилось второе действие, в зале поднялась буря шиканья. Лорд Генри встал и надел пальто.
"She is quite beautiful, Dorian," he said, "but she can't act.	-- Она очень красива, Дориан, -- сказал он.-- Но играть не умеет.
Let us go."	Пойдемте!
"I am going to see the play through," answered the lad, in a hard, bitter voice. "I am awfully sorry that I have made you waste an evening, Harry.	-- Нет, я досижу до конца, -- возразил Дориан резко и с горечью.-- Мне очень совестно, что вы изза меня потеряли вечер, Гарри.