Читаем Портрет Дориана Грея полностью

He has all the appearance of it, I must say.Это по всему видно.
It might be a most brilliant marriage for Sibyl.Сибила может сделать блестящую партию.
They would make a charming couple. His good looks are really quite remarkable; everybody notices them."И они будут прелестной парой, -- он замечательно красив, его красота всем бросается в глаза.
The lad muttered something to himself, and drummed on the window-pane with his coarse fingers.Джеймс проворчал что-то себе под нос, барабаня пальцами по стеклу.
He had just turned round to say something, when the door opened, and Sibyl ran in.Он обернулся к матери и хотел что-то еще сказать, но в эту минуту дверь отворилась и вбежала Сибила.
"How serious you both are!" she cried. "What is the matter?"-- Что это у вас обоих такой серьезный вид? -воскликнула она.-- В чем дело?
"Nothing," he answered. "I suppose one must be serious sometimes.-- Ни в чем, -- сказал Джеймс.-- Не все же смеяться, иной раз надо и серьезным быть.
Good-bye, mother; I will have my dinner at five o'clock.Ну, прощай, мама. Я приду обедать к пяти.
Everything is packed, except my shirts, so you need not trouble."Все уложено, кроме рубашек, так что ты не беспокойся.
"Good-bye, my son," she answered, with a bow of strained stateliness.-- До свиданья, сын мой, -- отозвалась миссис Вэйн и величественно, но с натянутым видом кивнула Джеймсу.
She was extremely annoyed at the tone he had adopted with her, and there was something in his look that had made her feel afraid.Ее сильно раздосадовал тон, каким он говорил с ней, а выражение его глаз пугало ее.
"Kiss me, mother," said the girl.-- Поцелуй меня, мама, -- сказала Сибила.
Her flower-like lips touched the withered cheek, and warmed its frost.Ее губы, нежные, как цветочные лепестки, коснулись увядшей щеки и согрели ее.
"My child! my child!" cried Mrs. Vane, looking up to the ceiling in search of an imaginary gallery.-- О дитя мое, дитя мое! -- воскликнула миссис Вэйн, поднимая глаза к потолку в поисках воображаемой галерки.
"Come, Sibyl," said her brother, impatiently.-- Ну, пойдем, Сибила! -- нетерпеливо позвал Джеймс.
He hated his mother's affectations.Он пе выносил аффектации, к которой так склонна была его мать.
They went out into the flickering wind-blown sunlight, and strolled down the dreary Euston Road.Брат и сестра вышли на улицу, где солнечный свет спорил с ветром, нагонявшим тучки, и пошли по унылой ЮстонРод.
The passers-by glanced in wonder at the sullen, heavy youth, who, in coarse, ill-fitting clothes, was in the company of such a graceful, refined-looking girl.Прохожие удивленно посматривали на угрюмого и нескладного паренька в дешевом, плохо сшитом костюме, шедшего с такой изящной и грациозной девушкой.
He was like a common gardener walking with a rose.Он напоминал деревенщинусадовника с прелестной розой.
Jim frowned from time to time when he caught the inquisitive glance of some stranger.По временам Джим хмурился, перехватывая чей-нибудь любопытный взгляд.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах. Автор вскрывает сущность фашизма. Несмотря на трагическую, жестокую реальность описываемых событий, перевод нередко воспринимается как стихи в прозе — настолько он изыскан и эстетичен.Эту эстетику дополняют два фрагментарных перевода: из Марселя Пруста «Пленница» и Эдмона де Гонкура «Хокусай» (о выдающемся японском художнике), а третий — первые главы «Цитадели» Антуана де Сент-Экзюпери — идеологически завершает весь связанный цикл переводов зарубежной прозы большого писателя XX века.Том заканчивается составленным С. Н. Толстым уникальным «Словарем неологизмов» — от Тредиаковского до современных ему поэтов, работа над которым велась на протяжении последних лет его жизни, до середины 70-х гг.

Антуан де Сент-Экзюпери , Курцио Малапарте , Марсель Пруст , Сергей Николаевич Толстой , Эдмон Гонкур

Языкознание, иностранные языки / Проза / Классическая проза / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии
Словарь петербуржца. Лексикон Северной столицы. История и современность
Словарь петербуржца. Лексикон Северной столицы. История и современность

Новая книга Наума Александровича Синдаловского наверняка станет популярной энциклопедией петербургского городского фольклора, летописью его изустной истории со времён Петра до эпохи «Питерской команды» – людей, пришедших в Кремль вместе с Путиным из Петербурга.Читателю предлагается не просто «дополненное и исправленное» издание книги, давно уже заслужившей популярность. Фактически это новый словарь, искусно «наращенный» на материал справочника десятилетней давности. Он по объёму в два раза превосходит предыдущий, включая почти 6 тысяч «питерских» словечек, пословиц, поговорок, присловий, загадок, цитат и т. д., существенно расширен и актуализирован реестр источников, из которых автор черпал материал. И наконец, в новом словаре гораздо больше сведений, которые обычно интересны читателю – это рассказы о происхождении того или иного слова, крылатого выражения, пословицы или поговорки.

Наум Александрович Синдаловский

Языкознание, иностранные языки
Нарратология
Нарратология

Книга призвана ознакомить русских читателей с выдающимися теоретическими позициями современной нарратологии (теории повествования) и предложить решение некоторых спорных вопросов. Исторические обзоры ключевых понятий служат в первую очередь описанию соответствующих явлений в структуре нарративов. Исходя из признаков художественных повествовательных произведений (нарративность, фикциональность, эстетичность) автор сосредоточивается на основных вопросах «перспективологии» (коммуникативная структура нарратива, повествовательные инстанции, точка зрения, соотношение текста нарратора и текста персонажа) и сюжетологии (нарративные трансформации, роль вневременных связей в нарративном тексте). Во втором издании более подробно разработаны аспекты нарративности, события и событийности. Настоящая книга представляет собой систематическое введение в основные проблемы нарратологии.

Вольф Шмид

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука