Портрет леди

– Очень мило. Очень уютно, – отозвалась Изабелла. Она не знала, о чем говорить с падчерицей. С одной стороны, Пэнси не должна была почувствовать, что Изабелле жаль ее, с другой – было бы грубой насмешкой притворяться, будто все это радует ее. Поэтому Изабелла добавила просто: – Я приехала попрощаться с тобой. Я уезжаю в Англию.

Бледное лицо Пэнси вспыхнуло.

– В Англию! И не вернетесь?

– Я не знаю, когда вернусь.

– О, как жаль, – тихо произнесла Пэнси. Ее голос говорил о том, что она не имела права возражать, но в нем прозвучало глубокое разочарование.

– Мой кузен мистер Тачетт очень болен. Вероятно, он умрет. Я хочу повидаться с ним, – сказала Изабелла.

– О, да, вы говорили мне, что он умирает. Конечно, вы должны ехать. А папа поедет с вами?

– Нет, я поеду одна.

Пэнси замолчала. Изабелла часто спрашивала себя, что девушка думала о подлинных отношениях ее отца и мачехи, но ни одним взглядом, ни одной фразой не позволяла себе дать Изабелле понять, что, по ее мнению, они оставляли желать лучшего. Изабелла была уверена, что Пэнси размышляла об этом. Она наверняка пришла к заключению, что в мире существовали супруги, чьи отношения были более теплыми. Но девушка была осторожна и даже в мыслях ни за что не рискнула бы осуждать свою ласковую мачеху, так же как и критиковать своего великолепного отца. Ее сердце, наверное, замирало при этом не меньше, чем если бы она увидела, как двое святых на большой иконе в монастырской часовне повернули свои нарисованные головы и покачали бы ими. И, подобно тому, что, увидев сию картину, Пэнси не осмелилась бы никому рассказать о ней, так же она не пыталась разобраться в отношениях взрослых – их тайны ее не касались.

– Вы будете очень далеко, – произнесла она наконец.

– Да, я буду далеко. Но это не имеет особого значения, – сказала Изабелла. – Ведь пока ты здесь, я тоже очень далеко от тебя.

– Да, но вы можете приехать и повидаться со мной хоть изредка.

– Я не приезжаю, потому что твой отец запрещает. Сегодня я ничего тебе не привезла. Я не могу тебя ничем порадовать.

– Меня не нужно радовать. Папа этого не хочет.

– Тогда не имеет никакого значения, нахожусь я в Англии или в Италии.

– Вы несчастливы, миссис Озмонд, – сказала Пэнси.

– Да, не слишком. Но это не важно.

– Так и я себе говорю. Это не имеет значения. Но мне хотелось бы выйти отсюда.

– О, как бы и мне этого хотелось!

– Не оставляйте меня здесь, – тихо проговорила девушка.

Изабелла молчала. Ее сердце быстро забилось.

– Может, поедешь со мной сейчас? – спросила она.

Пэнси умоляюще взглянула на мачеху.

– Папа просил привезти меня?

– Нет, это мое предложение.

– Думаю, тогда мне лучше подождать. Папа не прислал мне письма?

– Вряд ли он знал, что я поехала сюда.

– Папа думает, что я еще недостаточно пожила здесь. – сказала Пэнси. – Но мне уже достаточно. Леди очень добры со мной. Маленькие девочки приходят ко мне. Некоторые совсем малышки… Такие очаровательные детки. А потом, моя комната… Вы сами видите – здесь все так чудесно. Но мне уже достаточно. Папа хотел, чтобы я немного поразмышляла… я думала много.

– Что же ты надумала?

– Что я никогда не должна огорчать папу.

– Ты знала это и раньше.

– Да, но теперь я знаю лучше. Я сделаю все… все, – проговорила Пэнси, и когда она услышала свои собственные слова, густой румянец залил ее лицо.

Изабелла поняла значение этого румянца. Она видела, что бедняжка сдалась. Просто удача, что мистер Розье не стал продавать свои эмали. Изабелла взглянула в глаза девушки и увидела там мольбу о снисхождении. Изабелла положила ладонь на руку Пэнси в знак того, что этот взгляд не лишал бедняжку права на уважение со стороны мачехи, поскольку быстрота, с которой ее сопротивление (каким бы робким и бессловесным оно ни было) было сломлено, не была нечем иным, как данью понимания реальности. Пэнси не отваживалась судить других, но судить саму себя была вправе и смогла трезво оценить свои возможности. Она не имела сил бороться с трудностями – наказание одиночеством столь ошеломило ее, что она смирилась. Она склонила свою милую головку перед силой и просила лишь о милосердии. Да, весьма, весьма удачно, что Эдвард Розье сохранил хоть что-то из своей коллекции!

Изабелла встала – время шло очень быстро.

– Ну что ж, тогда до свидания, – сказала она. – Я уезжаю из Рима сегодня вечером.

Пэнси вцепилась в ее платье. Она вдруг изменилась в лице.

– Вы выглядите странно. Вы меня пугаете.

– О, меня можете не опасаться, – сказала Изабелла.

– Возможно, вы не вернетесь?

– Возможно. Не могу сказать.

– О, миссис Озмонд, не оставляйте меня!

Изабелла увидела, что Пэнси догадалась обо всем.

– Милое мое дитя, что же я могу для тебя сделать? – вздохнула Изабелла.

– Не знаю… Но я чувствую себя более счастливой, когда думаю о вас.

– Ты всегда можешь думать обо мне.

– Но не когда вы так далеко. Я… немного боюсь, – сказала Пэнси.

– Чего?

– Папы… чуть-чуть. И мадам Мерль. Она только что была здесь.

– Ты не должна так говорить, – заметила Изабелла.

– О, я сделаю все, что они пожелают. Только при вас мне это будет легче.

Изабелла на мгновенье задумалась.