Портрет леди

После ее отъезда наша героиня почти все время проводила в одиночестве, встречаясь с тетушкой и кузеном только за столом, хотя и обнаружила, что миссис Тачетт, которую она теперь почти не видела, теперь посвящала мужу меньше времени. Большую часть времени она проводила в своих апартаментах, куда не имела доступа даже племянница, и чем миссис Тачетт там занималась, никто не знал. За столом миссис Тачетт хранила сосредоточенное молчание, но торжественность эта, как видела Изабелла, не была позой, а шла из глубины души. Изабелла раздумывала, не являлось ли столь необычное поведение миссис Тачетт раскаянием, но очевидных доказательств этому не было – не было ни слез, ни вздохов, ни выказываемого ею более чем обычно рвения. Казалось, миссис Тачетт просто чувствовала необходимость «подвести итоги»; она словно завела бухгалтерскую книгу для поверки своей нравственности и тщательно выверяла значения бесконечных колонок цифр.

– Если бы я предвидела такой поворот событий, то не стала бы брать тебя с собой в Европу, – сказала она Изабелле после отъезда мадам Мерль. – Подождала бы до будущего года.

Ее замечания, как всегда, носили практический характер.

– Но ведь тогда, скорее всего, я так и не познакомилась бы с дядей. Это прекрасно, что я приехала именно сейчас.

– Пожалуй. Но я привезла тебя в Европу не для того, чтобы познакомить с дядей.

Это было вполне справедливое замечание, но, подумала Изабелла, не слишком уместное…

У нее теперь было много времени для того, чтобы подумать об этом и о многом другом. Целые дни она проводила в одиночестве – бродила по парку, подолгу листала книги в библиотеке. Еще одна вещь занимала ее мысли – приключения Генриетты, с которой она поддерживала постоянную переписку. Частные письма мисс Стэкпол нравились Изабелле гораздо больше, чем ее статьи; впрочем, и эти, рассчитанные на публику, письма были бы превосходны, не будь они напечатаны, считала юная американка. Дела Генриетты, включая личные, складывались менее удачно, чем это могло бы быть. Частная жизнь англичан, как она ни жаждала проникнуть в ее тайны, упрямо ускользала от нее, словно ignis fatuus[32]. Приглашение от леди Пензл так и не пришло; и бедный мистер Бентлинг при всей своей находчивости не мог ей объяснить, где могло затеряться приглашение, вне всяких сомнений посланное сестрой. Мистер Бентлинг, очевидно принявший близко к сердцу такой казус, считал себя обязанным чем-то компенсировать Генриетте несостоявшийся визит в Берфордшир. «Мистер Бентлинг говорит, что мне следует поехать на континент, – писала мисс Стэкпол, – думаю, он говорит это искренне, поскольку он и сам подумывает отправиться туда. Он говорит, что не понимает, почему бы мне не познакомиться с французским образом жизни, – а мне и самой хочется посмотреть, что такое эта новая Республика[33]. Мистер Бентлинг всем этим не интересуется, ему просто хочется прокатиться в Париж. Должна отметить, что мистер Бентлинг – весьма обходительный человек, так что по крайней мере с одним вежливым англичанином мне удалось познакомиться. Я постоянно твержу ему, что ему следовало бы родиться в Америке, и видела бы ты, как он доволен! Каждый раз, когда я говорю ему это, он восклицает: „А на самом деле, вот бы сейчас отправиться прямо туда!“».

Несколькими днями позже Генриетта написала, что собирается отбыть в Париж в конце недели – мистер Бентлинг любезно собирался проводить ее, возможно, даже до Дувра[34]. Она дождется в Париже Изабеллу, добавляла Генриетта просто, словно Изабелла предполагала путешествовать по континенту одна, а не вместе с миссис Тачетт.

Памятуя об интересе Ральфа к миссис Стэкпол, наша героиня зачитала ему несколько строк из писем подруги – тот с интересом, если не сказать с волнением, следил за успехами посланницы «Интервьюера».

– Кажется, дела ее неплохи, – высказался он. – В Париж с бывшим гвардейцем! Если она ищет, о чем бы написать, – достаточно изобразить сей эпизод.

– Это, конечно, выходит за рамки того, что принято, – отозвалась Изабелла. – Но если вы думаете, что такое путешествие не вполне невинно, то вы плохо знаете Генриетту. Вам никогда не понять ее.

– Простите, дорогая, я очень хорошо ее понимаю. Сначала, действительно, не понимал – но сейчас имею о ней совершенно четкое представление. Боюсь, правда, что Бентлинг – нет, и его ожидает немало сюрпризов. О, я настолько хорошо понимаю Генриетту, будто сам создал ее!

Изабеллу его заявление вовсе не убедило, но она не стала спорить с кузеном, поскольку старалась в последние дни быть как можно мягче с ним.