Портреты из библиотеки герцога Федерико Монтефельтро

Любовь к древности сочеталось у Петрарки с признанием тщетности усилий изменить окружающую действительность. В конце жизни Петрарка написал произведение, обращенное к будущим читателям. Оно называется «Книга без имён» (Liber sine nomine) и состоит из 19 писем. Такую книгу сейчас назвали бы диссидентской. Петрарка изъял из своей многотомной переписки 19 писем и подготовил их к отдельной публикации с указанием обнародовать только после его смерти. Он убрал из писем все имена, чтобы публикация писем не могла повредить адресатам. В книге нет имен не только адресатов, но и никого из современников. Нет имён пап или кардиналов, которых он критикует. Нет имени Колы ди Риенцо, хотя три письма, так или иначе, к нему относятся.

Это действительно книга без имён. Она посвящена обличению нравов Авиньона, «нового Вавилона» и надежде на возрождение Рима как духовного центра христианской цивилизации.

В шестом письме находится знаменитая фраза Петрарки: «Тебе, Будущее, тебе одному предстоит быть судьёй, если только так не случится, что ты будешь наполнено злом собственных дней и тебе будет не до наших преступлений».

Petrarch’s Book without a Name (A translation of the Liber sine nomine by N. P. Zacour), Toronto, The Pontifical Institute of Mediaeval Studies, 1973.

Potter M. A. Four Essays. Cambridge Mass., 1917.

Ursmer Berlière. Un ami de Pétrarque: Louis Sanctus de Beeringen. Rome, Institut historique belge, 1905.

Wilkins E. H. Life of Petrarch. Chicago, University of Chicago Press, 1961

Wilkins E. H. Studies in the life and works of Petrarch. Cambridge, Mass., Mediaeval Academy of America, 1955.

Бартоло Сассоферрато

«Поэтому очевидно, что все ассоциации стремятся к тому или иному благу, причём больше других и к высшему из всех благ стремится та ассоциация, которая является наиболее важной и обнимает собой все остальные ассоциации. Эту ассоциацию мы называем государством, и она является “политической”».

Аристотель «Политика» I 1.

Надпись под портретом свидетельствует, что на нём изображён Бартоло Сентинати [Рис. 38]. Если заняться поисками по различным энциклопедиям информации о человеке с таким именем, то эти поиски, вероятнее всего, окажутся безуспешными.

Когда-то, ещё при римлянах, название Сентинати принадлежало маленькому итальянскому городку. В XV столетии папа Пий II подарил его правителю Урбино Федерико Монтефельтро. К тому времени город уже давно был переименован в Сассоферрато. То, что для нас выглядит фамилией, чаще всего означало место рождения и поэтому возникает вопрос, не изображён ли на портрете знаменитый юрист XIV века Бартоло Сассоферрато? Во времена Возрождения любили переделывать фамилии на латинский лад. Например, астронома Иоганна Мюллера фон Кенигсберг, называли Иоганн Региомонтанус. И Кенигсберг, и Региомонтанус означают одно и то же – «королевская гора», только в первом случае это перевод с немецкого языка, а во втором с латинского. Старое римское название города Сентинати могли приписать Бартоло «для красоты».

Фотографий в те времена не было, и предположение могло остаться только догадкой. Однако в одном старинном венецианском издании трактата Бартоло Сассоферрато есть портрет автора, и этот портрет – гравюра с картины из библиотеки Монтефельтро.

Бартоло Сассоферрато был самым знаменитым средневековым юристом, и в галерее Монтефельтро его портрет висел рядом с портретом Солона. Появление портрета юриста среди изображений выдающихся деятелей объясняется не только желанием Монтефельтро прославить своего земляка. В XV веке профессия юриста считалась одной из самых уважаемых среди светских профессий. Слава Бартоло Сассоферрато была европейской, и среди его покровителей был император Карл IV.

Есть такое ни к чему не обязывающее объяснение – «в силу исторических причин». Именно в силу исторических причин в Европе существовало особое отношение к праву. В средневековой Европе произошло раздвоение власти на светскую и церковную, которые можно условно назвать имперской властью и властью папы римского. Не вдаваясь в подробности, отметим только, что при таком положении вещей понятие «преступник» не совпадает с понятием «грешник», что позволяет уточнять законы. Средневековые юристы понимали «справедливость» как искусство в высоком значении слова и постоянно изучали и совершенствовали законодательство. Почтительное отношение к законодательству определило высокую юридическую культуру в Европе.