Португальская империя и ее владения в XV-XIX вв

Несмотря на то что Помбал, по вполне понятным причинам, уделял больше внимания португальским владениям в Америке, чем более мелким и бедным колониям в Африке и Азии, о которых он просто забыл в своем реформаторском рвении, Франсишку Инусенсиу-ди-Соза-Коутиньо, бывший губернатором Анголы с 1764 по 1772 г., приложил немалые усилия не только для претворения в жизнь административных реформ Помбала, но и собственных, разработанных по его инициативе реформ. Он совершил попытку сделать из Анголы и Бенгелы нечто большее, чем пересыльные пункты рабов для нужд Бразилии, диверсифицировать экономику. Было начато производство литейного чугуна, кож и мыла; была введена монополия на соль, выдвинуты другие предложения, касающиеся развития сельского хозяйства. И это помимо того, что предлагалось заселить пригодные для проживания нагорья провинции Уила. Он основал учебное заведение в Луанде для подготовки военных инженеров и учредил торговую палату для купцов. Не все его начинания были успешны, но большинство из них не пережили его самого, поскольку у него не было последователей.

На другом побережье Африки Помбал вывел колонию Мозамбик из-под административного подчинения Гоа; но это не повлияло на ее зависимость от Португальской Индии. При этом положение находившейся в застое экономики Португальской Восточной Африки нисколько не улучшилось. Удержание Португалией контроля за долиной реки Замбези и ее влияния в этом районе во второй половине XVIII в. полностью зависело от местных арендаторов, выходцев из банту. Помбал разработал наиболее детальные инструкции по восстановлению старого португальского города Гоа, который был оставлен его жителями по причине нездоровых условий для проживания, но его планы так и не были реализованы – помешали свирепствовавшие здесь малярия и дизентерия. Он был вынужден удовлетвориться запретом инквизиции в Гоа и уничтожением расовой дискриминации в отношении индийских христиан.

Отстранение Помбала от власти приветствовалось с неподдельным чувством облегчения большинством португальцев, за исключением торговцев-монополистов и крупных предпринимателей, которые получали прибыль за счет государственных компаний и других начинаний маркиза. Клерикальная реакция, неизбежно последовавшая вслед за восхождением на трон глубоко набожной королевы Марии I, не повлекла за собой полного пересмотра политики Помбала новым правительством, хотя современники называли это «переворотом» (Viradeira). Многие из ближайших соратников и сторонников опального диктатора были отправлены в отставку, но некоторые из наиболее известных были оставлены на своих постах, включая министра по делам колоний Мартинью де Мелу-и-Каштру. Один из его влиятельных чиновников Инасиу де Пина-Манике был назначен генерал-интендантом полиции. Старший сын Помбала, граф Оэйраш, был оставлен в своей должности председателя муниципального совета Лиссабона. Королева сразу же освободила всех политических заключенных, исполняя последнюю волю отца, но отказалась восстановить права иезуитов (хотя некоторым из них она назначила пенсию). Пересмотр в судах дел тех, кто был обвинен в заговоре против короля в 1758–1759 гг., привел к реабилитации многих из них, некоторые оправданы не были. Совесть королевы настолько тяготило это дело, что, несомненно, оно было основной причиной часто повторявшихся приступов меланхолии и психической неуравновешенности, которые доставляли ей немалые страдания и впоследствии в 1792 г. привели к неизлечимому сумасшествию.

Начавшееся возрождение некоторых отраслей и торговли в Португалии и Бразилии в последние годы диктатуры Помбала продолжилось в первые годы нового царствования, в основном благодаря нейтралитету Португалии в войне 1776–1783 гг., в которую были вовлечены Великобритания, ее североамериканские колонии, Франция, Испания и Нидерланды. Проводя политику ничем не ограниченного регализма, Помбал склонил короля Жозе подписать в июле 1776 г. указ, закрывающий все португальские порты для кораблей из Северной Америки и предписывающий относиться к ним как к пиратским судам. «Потому что такой пагубный пример, ими подаваемый, побудит всех незаинтересованных правителей отказать в помощи и покровительстве, прямо или опосредованно, отдельным вассалам, которые открыто восстали против своего законного суверена». Правительство королевы действовало более благоразумно. Несмотря на то что оно не приняло во внимание письмо Бенджамина Франклина от 16 июля 1777 г., который просил отменить вышеупомянутый указ, оно продолжало следовать выгодной ему политике нейтралитета, пока официально не признало США в феврале 1783 г.