Португальская империя и ее владения в XV-XIX вв

Утверждалось, что за шесть месяцев плавания из Лиссабона в Гоа необученные матросы приобретают опыт и становятся настоящими моряками. Конечно, так часто и происходило, но касалось это не всех. Мартин Афонсу ди Соза (Соуза), один из опытнейших португальских капитанов своего времени, так описывал в 1538 г. королевскому министру сложившееся на флоте в Индии положение. Каждая каракка должна была иметь команду от 120 до 130 человек, среди которых были как матросы, уже имевшие опыт, так и юнги. Хотя большинство юнг были подростками, но они работали наравне со всеми, обучаясь морскому делу. Они делали самую тяжелую работу на судне и спали на шкафуте между фок- и грот-мачтой. Многие из них ни разу не ступали на палубу корабля до того, как отплыть из Лиссабона в Гоа. Ди Соза так писал об этом: «Пусть никто не говорит вам, что, когда они прибыли сюда, уже были моряками. Это самая большая ложь в мире, поскольку они просто бродяги, которые ни разу не видели моря. И чтобы стать моряком, необходимо служить много лет юнгой. Я уверяю вас, что эти типы могут запросто дезертировать и перейти на сторону мусульман… так как у них отсутствует чувство долга, и, как только они обнаружат, что им недоплатили хотя бы фартинг за их службу, они тут же уходят».

Вероятно, самый верный вывод об этой вечной проблеме, присущей и испанскому флоту, сделал проницательный наблюдатель, испанский монах-доминиканец Доминго Фернандес де Наваррете столетие спустя, описав свои впечатления от кругосветного путешествия: «Я знавал матросов, которые даже после плавания во многих морях так и не научились ориентироваться по компасу, не могли отличить шкот и тали от иных снастей, в то время как другие меньше чем за месяц узнали о всех морских терминах, так что можно было подумать, что они изучали это ремесло много лет».

Одна из причин трудностей вербовки в Испании и Португалии необходимого количества матросов на флот заключалась, по всей вероятности, в том, что в обеих странах с большой неприязнью и даже неуважением относились к морской службе. Это было тем более странно, когда мы вспомним, что эти два иберийских королевства были пионерами в морской экспансии Европы и что они обязаны своим величием и славой в XVI в. в основном своим морским открытиям и завоеваниям. Тем не менее во мнении и испанцев, и португальцев солдат занимал гораздо более высокое положение в обществе в сравнении с матросом. Этот факт нашел отражение не только при рассмотрении дел в суде и при представлении к королевским наградам, но и в официальной переписке, и в классической литературе Испании и Португалии. Испанский гуманист Луис Вивес называл матросов Fex Maris («отбросы моря»); а португальский хронист Диогу ду Коту, в отличие от кабинетного ученого Вивеса, бывалый и опытный путешественник, утверждал, что большинство матросов были «жестокие и бесчеловечные по своей природе люди». Вице-король Индии маркиз Тавора, направляясь в Гоа, сообщал в 1750 г. государственному секретарю в Лиссабон, что «грубость и бессердечие матросов невозможно выразить словами. Я уверяю Вас, что это всеобщее правило для этих людей, когда они больше сожалеют о смерти курицы на борту, чем о потере пяти своих товарищей».

Нет ничего легче, чем найти сотни подобных уничижительных оценок в высказываниях многих образованных людей, которые, вероятно, представляли себе истинное положение дел и, несмотря на это, разделяли нелюбовь в отношении к морякам, которая была столь обычна на Иберийском полуострове. Излишне говорить, что эта широко распространенная и укоренившаяся антипатия не могла способствовать появлению самоуважения у моряков, и их полная лишений жизнь, несомненно, ожесточала их. Принимая во внимание ту грубость и резкость, которую к ним обычно проявляли те, кто считал себя стоявшим выше их на социальной лестнице, стоит ли удивляться тому, что при кораблекрушении или в иной тяжелой ситуации португальские моряки проявляли полное равнодушие к людям, которые презирали их. Моряки также не видели справедливого отношения со стороны королевских чиновников, которые расхищали их денежное жалованье и урезали довольствие. Конрад Ротт, один из немецких предпринимателей-моно-полистов, занятый в торговле перцем, в 1600 г. пытался убедить старшего королевского чиновника, что сможет сразу же завербовать 3 тысячи португальских матросов, если только гарантировать им достойный заработок и обеспечить необходимым довольствием. В то же самое время лиссабонские чиновники с трудом могли набрать 300 человек, «лишь прибегнув к насильственным мерам и угрожая за неповиновение тюрьмой». В 1524 г. до сведения королевской администрации было доведено, что основной причиной тех сложностей, что возникали при вербовке опытных моряков для обслуживания морского пути в Индию, было высокомерное отношение к ним тамошних дворян. Сто лет спустя адмирал Жуан Перейра Кортириал утверждал, что морская служба на этом направлении столь непопулярна, что некоторых матросов вербуют насильно и содержат в цепях, пока судно не уйдет из Лиссабона.