Португальская империя и ее владения в XV-XIX вв

«Рабовладелец спросит возмущенно: «Должны мои кафры принимать причастие? Избави бог, чтобы я когда-нибудь разрешил им это!» Его жена говорит то же самое: «Должна моя служанка-негритянка принимать Господа? Боже упаси!» И если вы спросите их, почему бы и нет, то первый ответит: «Они недостойны этого, они отъявленные мошенники». Последняя заметит: «Она ведьма и глубоко порочна»».

К тому времени, как португальцы решили способствовать росту рядов индийского белого духовенства, они также поняли, что не смогут покончить с древней системой каст индийцев одним ударом и что они будут вынуждены пойти с ней на компромисс. Не входя в рассмотрение сложных подразделений этой системы с ее закрытыми, наследственными и самовоспроизводящимися группами, каждая со своими характерными чертами, мы можем перечислить четыре главных подразделения. Брамины (или брахманы), или класс священников; кшатрии, или класс воинов; вайшьи, представленные купцами и крестьянами; шудры, или слуги, с «неприкасаемыми» в самом низу социальной пирамиды. Индийские священники набирались, почти всегда, из браминов, или брахманов, после того, как начиная с 1540 г. эти последние массово обращались в христианство в результате политики кнута и пряника, проводимой португальцами. Кандидатов в священники иногда давали кшатрии. Новообращенные брахманы продолжали гордиться своей кастой и национальностью. Они крайне редко брали в жены португалок и никогда не роднились с женщинами из низших слоев индийского общества. Так же и представители низших каст, становившиеся христианами, не теряли глубоко укорененного уважения к брахманам, которые старались изгнать христиан-шудр из своих церквей, и, хотя они не добились этого, шудры продолжали занимать самую заднюю часть храма, как можно дальше от главного алтаря.

Начиная с 1558 г. все больше браминов становились приходскими священниками; сменилось два-три поколения, и они уже открыто возмущались тем, что им постоянно отказывают во вступлении в религиозные ордена и они не могут занимать высоких постов в церкви. Существовали три причины дискриминации индийских священников. Во-первых, португальцы не во всем доверяли им, и потому пограничные приходы в Бардезе и Солсетте были на попечении францисканцев и иезуитов соответственно. Во-вторых, как мы уже видели, большинство португальцев с презрением относились к уроженцам Гоа, считая их слабыми, трусливыми и женственными созданиями. Подобное отношение отражено и в произведениях великого португальского романиста XIX в. Эса де Кейроша. Прозвище Canarim первоначально не имело оскорбительного подтекста, но обрело таковой к середине XVII в., его уничижительный смысл сохранился до нашего времени. В-третьих, европейские и креольские орденские священники, или по крайней мере большинство из них, были заинтересованы удержать за собой наиболее доходные места.

Браминское белое духовенство выдвинуло из своей среды выдающегося представителя, защитника своих интересов, Матеуша ди Каштру. Архиепископ Гоа отказался рукоположить его после окончания францисканского коллегиума в Рейш-Магуше, и он отправился в Рим, где его взял под свое покровительство Франческо Инголи. Посвященный в 1637 г. в епископа Хризопольского in partibus infidelium, он посвятил свой выдающийся полемический талант делу браминского священства, занимая вначале пост апостолического викария в княжестве Биджапур Адил-Шаха, а затем ближайшего советника кардиналов Конгрегации пропаганды веры в Риме, где он умер в преклонном возрасте в 1677 г. Страстные обличения Матеуша ди Каштру колониальных властей Португалии в расовых предрассудках и дискриминации, отчасти явно преувеличенные, во многом помогли убедить конгрегацию Пропаганды веры и Святой престол в том, что создание туземного клира было крайне необходимо в деле распространения христианства в Азии. Папа Иннокентий XI сказал магистру Паллу, епископу Гелиополиса и апостолическому викарию Тонкина, накануне его отъезда на Дальний Восток в 1671 г.: «Нам будет важнее услышать, что вы рукоположили одного местного священника, чем крестили полмиллиона язычников. Иезуиты крестили многих, но результаты их трудов рассеялись как дым, потому что они не рукополагали местных священников». Это было явное (и, вероятно, намеренное) преувеличение, но оно отражало возросшую обеспокоенность Рима тем фактом, что священники испанского и португальского патронатов не проявляли достаточной активности при решении поставленной им задачи – формирование местного клира. В Испанской Маниле этот вопрос был еще более запущен, чем в Португальском Гоа.