Португальская империя и ее владения в XV-XIX вв

Договора о союзе 1703 г. он потребовал для себя налоговой скидки и освобождения от уплаты ряда налогов, требуя предоставления тех же привилегий, которыми пользовались многие британские посланники в Лиссабоне. Раздосадованный постоянными и многочисленными жалобами Помбала, герцог Ньюкаслский, министр иностранных дел, встал на ту точку зрения, что король Жуан V, будучи абсолютным монархом, должен неизменно следовать англо-португальским договоренностям, в то время как конституционный монарх Георг II мог изменить свое мнение под давлением парламента. Английское правительство было раздражено постоянной критикой Помбала тех статей договора, что ущемляли права португальцев, и потому намеренно не преподнесло ему обычного подарка для отбывающего посла, когда он был отправлен со специальной миссией к королевскому двору в Вену в 1745 г.

Помбал прожил четыре года в австрийской столице, хотя и не добился особых дипломатических успехов на своем посту. Его первая жена умерла, и он женился на племяннице австрийского фельдмаршала Дауна, что дало ему доступ в высшее общество Вены. Невеста была вдвое моложе его, но брак был долгим и счастливым. Безжалостный диктатор был самым образцовым семьянином в частной жизни, его глубокая привязанность к жене и детям была взаимной. Помбал вернулся в Лиссабон незадолго до смерти короля Жуана V. Благодаря своей жене-австриячке он быстро снискал расположение королевы Португалии, уроженки Австрии, и через нее получил доступ к наследнику трона дону Жозе. Как только тот наследовал своему отцу, он сделал Помбала министром обороны и иностранных дел, оказав ему большее доверие, чем кому-либо из своих министров. Но именно великое Лиссабонское землетрясение 1 ноября 1755 г. ускорило возвышение Помбала, ставшего настоящим диктатором Португалии на протяжении последующих 22 лет. Были и другие чиновники высокого ранга кроме Помбала, действовавшие смело и решительно в этой невиданной прежде катастрофе. В руинах лежали две трети Лиссабона, в результате землетрясения погибло от 5 до 15 тысяч жителей города. Но именно к Помбалу в этой критической ситуации, пусть и неосознанно для себя, обратился король Жозе, и именно Помбал убедил монарха восстановить столицу на том же самом месте, а не переносить ее в Коимбру или куда-либо еще, как предлагали многие. Спустя три недели после катастрофического бедствия в День Всех Святых британский посланник в Лиссабоне сообщал своему правительству, что Помбал уже обсуждает планы восстановления пострадавшего от удара стихии города, «которые вполне легко могут быть осуществлены при помощи золота и алмазов, добываемых на приисках Бразилии».

Землетрясение в Лиссабоне произвело большое впечатление на всю Европу, и память о нем сохранялась долгое время. Вольтер описал его в своем «Кандиде», и Гёте вспоминал в автобиографическом сочинении «Поэзия и правда: из моей жизни» о том потрясении, которое поколебало его детскую веру во всемилостивого Господа. Британская община в Лиссабоне, естественно, серьезно пострадала в землетрясении, хотя торговля не понесла такие большие убытки, на которые сразу же после землетрясения поступили жалобы. Основной урон английской колонии в столице был следствием того, что многие лиссабонские торговцы, которым англичане продавали товары на условиях долгосрочного кредита, не могли выплатить свой долг, будучи окончательно разорены в результате постигшей их природной катастрофы. Но Эдуард Хей, консул в Лиссабоне, несколько месяцев спустя писал: «Поскольку бразильские купцы, как правило, люди состоятельные, можно твердо надеяться, что большинство из них заплатят долги, и я нисколько не сомневаюсь, что эта значительная часть нашей торговли будет развиваться и дальше, как и прежде». Хей был прав; и Вольтер был не так далек от истины, когда он цинично предположил спустя несколько недель после землетрясения, что англичане извлекут значительный доход от поставок строительных материалов для восстановления города. Несмотря на громкие жалобы купцов торговой фактории, что они полностью разорены, и их демонстративное нежелание платить налог на импорт, который взимался в целях собрать деньги на восстановление города, объем англо-португальской торговли в действительности увеличился за те пять лет, что прошли после землетрясения, и ее баланс сложился в пользу англичан. Это видно из следующих среднегодовых показателей (в тысячах фунтов).