Поручик Ржевский и дама с солонкой

– Мадемуазель, если его нигде нет, это значит, что он может быть только в одном месте…

– Где?

– В нужнике.

Сесиль смущённо потупилась.

– Пойду проверить, – сказал поручик, – а вы идите искать дядю. Будет подозрительно, если мы с вами даже в нужник пойдём вместе.

На время увеселений во дворце всегда отводили одну из комнат под «нужный кабинет». По углам комнаты, каждый из которых скрывался за створчатой ширмой, были расставлены, как тогда говорили, «сундучки», то есть деревянные ящики с дыркой сверху и запирающейся дверцей сбоку. Внутри ящика стояло самое обыкновенное ведро. И там же, в комнате находился слуга, следивший, чтобы вёдра не переполнялись. В такой кабинет и устремился Ржевский.

Как и следовало ожидать, нужник для гостей располагался там же, где и в прошлый раз, когда во дворце устраивали рождественский бал. Ржевский открыл дверь и принялся заглядывать за ширмы.

За первой из них сидела некая старуха, за второй виднелась лысоватая голова, которая точно не могла принадлежать Бенскому, за третьей слуга как раз вынимал из сундучка ведро, а за четвёртой было пусто.

– Вот ты где, – послышался за спиной знакомый женский голос. В комнату вошла Софья: – Я так и подумала, что если тебя нигде нет, то ты в нужнике.

Она приблизилась и добавила:

– Мы с мужем тебя давно ждём.

Её глаза недобро сверкнули.

– Где солонка? – тихо спросила дама, а Ржевский отступил за ширму, почувствовав себя загнанным зайцем. Софья, пожелавшая забрать солонку, ставила под угрозу весь план, разработанный в кабинете начальника полиции, ведь солонку должен был получить Бенский и никто другой.

Меж тем дама смотрела так пристально, что Ржевский под этим взглядом почти потерял волю. Он начал подбирать край плаща-домино, чтобы добраться до кармана рейтуз, но всё же медлил, насколько возможно, не оставляя надежды как-нибудь выкрутиться.

Софья бесцеремонно заглянула через верхний край ширмы:

– Ты можешь быстрее?

Лысоватый господин, как раз покидавший комнату, посмотрел на Ржевского и Софью с недоумением, но ничего не сказал. А старуха пробормотала:

– Да он и сам нужду справить может. Чай не маленький. Нечего за ним приглядывать.

Дождавшись, когда слуга с полным ведром, прикрытым крышкой, тоже выйдет, Софья начала проявлять ещё большее нетерпение. Нырнула за ширму, запустила руки под маскарадный плащ Ржевского и принялась ощупывать карманы.

– Где солонка?

В прежние времена поручик только порадовался бы пикантности ситуации, но сейчас…

– Куда вы торопитесь, мадам? – шутливо спросил он, однако Софья была не расположена шутить:

– Давай уже!

И именно в этот момент в комнате появился неизвестный господин, одетый, как и Ржевский, в плащ-домино и полумаску, но плащ был красным, а не синим.

– Ну, вы нашли место! – воскликнул незнакомец. – Я бы рад оставить вас наедине, а для своих надобностей найти цветочную кадку, но боюсь, что мою любезность остальные гости не поймут-с.

Ржевский прислушался к голосу, а затем оглядел усы незнакомца, почти гусарские:

– Шмелин, это ты?

– Ржевский, ты? – вместо ответа спросил бывший гусар, а ныне – начальник жандармской команды… Хотя бывших гусар всё-таки не бывает, потому что Шмелин подкрутил ус и с чувством кивнул Софье: – Добрый вечер, мадам Тутышкина. Вы сегодня обворожительны.

– Сегодня я – леди Ровена, – строго сказала она.

– Добрый вечер, леди Ровена. Вы сегодня обворожительны. – Шмелин ещё раз кивнул. – Вы не будете возражать, если я тут… использую нужный кабинет по назначению?

– Фи! Как грубо! – Софья наморщила нос. – Сказали бы лучше «я хочу здесь подумать о жизни» или что-то в этом роде.

– У меня сейчас мысли фонтанировать начнут, – ответил Шмелин, скрываясь за ближайшей ширмой. – А чёрт! Тут ведра нет! – Он перебежал за другую.

– Пойдём отсюда, Софи, – сказал поручик, чувствуя, что ловкие женские пальчики вот-вот вытянут у него солонку из кармана, а этого не следовало допускать.

Выходя, он мысленно поблагодарил Шмелина за своевременное появление и, конечно же, Фортуну. «Опять помогла, лапушка».

* * *

Ржевский радовался недолго. Едва он вместе с Софьей вышел из нужного кабинета, как снова вспомнил о том, что дело отнюдь не решено. Пускай удалось сберечь солонку, но Бенского он так и не нашёл.

Поручик, пребывая в раздумьях, вёл Софью под руку в сторону буфета, когда на пути у них возникла Сесиль и сказала:

– Александр Аполлонович, мой дядюшка хочет с вами побеседовать.

– В самом деле? – удивилась Софья. – Но разве Александр Аполлонович не виделся с вашим дядей, когда провожал вас к нему?

– Да, они говорили, – сказала Сесиль, – но не договорили. У моего дядюшки появился новый довод, – девица сделала особое ударение на слове «новый».

– Что ж, – вздохнула Софья. – Сходите и поговорите, а я пойду и скажу мужу, что ему придётся ещё немного подождать.

Сесиль схватила поручика под руку и увлекла в толпу, однако повела вовсе не туда, куда обещала. Когда Софья уже не могла их видеть, барышня встала на цыпочки и торжествующе прошептала Ржевскому почти в самое ухо:

– Я видела Бенского!

– И где он? – Поручик оживился.