Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография]

— Я съ ддомъ отправился сюда, чтобы, по крайней мр, жить вблизи тхъ земель, которые могъ считать своими. Въ первый же день моего прибытія я познакомился съ Кожанымъ-Чулкомъ, который одно время сражался подъ знаменами моего дда; я сообщилъ ему мое затруднительное положеніе и принятъ былъ въ его хижину. Имущества y меня не было; a чтобъ поддержать жизнь моего дда, я купилъ на послднія деньги ружье, сдлалъ себ грубую одежду и, подъ руководствомъ Натти, сдлался охотникомъ. Остальное вы знаете.

— Но зачмъ же ты откровенно не сказалъ мн всего? спросилъ Мармадукъ съ упрекомъ:- Я съ радостію принялъ бы тебя и передалъ бы теб доходы всего помстья.

— Я имлъ къ вамъ слишкомъ много недоврія и приписывалъ вамъ дурныя намренія, возразилъ Эдуардъ. — При томъ же y меня было слишкомъ много гордости, чтобъ обнаружить наше несчастіе.

Разговоръ продолжался до тхъ поръ, пока пріхала заказанная карета. Въ это время нерасположеніе Эдвардса къ судь уже значительно ослабло, и онъ не могъ ничего возразить противъ того, чтобъ ддъ его перевезенъ былъ въ домъ Темпля. Слабый старикъ безъ сопротивленія позволилъ длать съ собою все и остальные послдовали за нимъ въ господскій домъ, гд Натти занялъ мсто возл него, пока Эдвардсъ послдовалъ за судьей въ его рабочую комнату, гд послдній окончательно убдилъ его въ своей невинности, давъ ему прочитать свое завщаніе. Оно ясно, положительно и твердо упоминало о его связи съ полковникомъ Эффингамомъ, отцомъ Эдвардса, излагало сущность этой связи и обстоятельства, раздлившія обоихъ друзей. Потомъ означены были подробно т суммы, которыя Эффингамъ доврилъ своему другу, и наконецъ была статья, опредлявшая равный раздлъ всего оставленнаго. Одна часть по смерти судьи должна была перейти къ его дочери, a другая къ Эдвардсу и его потомкамъ. Пока молодой человкъ читалъ это несомннное доказательство честности Мармадука и глаза его наполнились слезами, омраченный взглядъ его все еще смотрлъ на бумагу, когда нжный голосъ спросилъ его:

— Вы все еще сомнваетесь въ насъ, господинъ Эдвардсъ?

— Въ васъ, Елиза, я никогда не сомнвался, отвчалъ онъ, подымаясь и съ чувствомъ взявъ за руку молодую двушку. — Вра моя въ васъ не колебалась ни одной минуты. Я убжденъ, что вы не знаете ничего о моихъ правахъ.

— A отецъ мой?

— Богъ да благословитъ его! Да проститъ онъ мн мое оскорбительное и безосновательное недовріе.

Сердечное объятіе судьи убдило молодаго человка, что ему простили то, что онъ сдлалъ по ошибк, и вс, вполн счастливые, вернулись къ старому, сдому дду Эффингаму.

Глава тринадцатая

Прошло нсколько мсяцевъ, въ теченіе коихъ произошло нсколько важныхъ событій, о которыхъ мы не должны умолчать. Два важнйшія изъ нихъ были кончина маіора Эффингама и бракъ Оливера и Елисаветы. Послдній совершился въ первой половин сентября, a смертный случай послдовалъ лишь нсколько дней спустя. Маіоръ угасалъ, какъ догоравшая свча, и хотя кончина его опечалила всю семью. но, при слабоумномъ положеніи старика, горе не могло быть продолжительно и сильно.

Мармадукъ горячо настаивалъ на исполненіи закона, и потому нашелъ очень натуральнымъ, что Натти и Веньяминъ на другой день посл лснаго пожара должны были идти въ тюрьму. Но такъ какъ они ежедневно навщаемы были членами семейства и снабжены съ излишкомъ всми удобствами, то спокойно и терпливо выдержали штрафной срокъ, который и не могъ быть поставленъ имъ въ укоръ. Когда они вышли изъ заключенія, то Гирамъ Долитль покинулъ деревню, чтобы устроить себ жилище въ другомъ мст. Онъ этимъ не только избгалъ страшнаго для него Натти, но и освобождалъ себя отъ всеобщаго презрнія, которое преслдовало его съ того времени, какъ онъ выказалъ себя предателемъ въ отношеніи къ честному охотнику.

Въ одинъ изъ чудныхъ дней въ половин октября мсяца, Оливеръ и Елисавета, гуляя, приблизились къ тому мсту, гд прежде стояла хижина Натти Бумпа. Соръ былъ убранъ съ погорлаго мста, и оно обложено было прекраснымъ дерномъ и окружено стной; въ ней прорублена была небольшая дверь, къ которой, къ удивленію молодой четы, прислонено было ружье Натти, и собака его рядомъ отдыхала на камн. Самъ Натти лежалъ растянувшись передъ камнемъ изъ благо мрамора и раздвигалъ руками высокую траву, чтобъ имть возможность внимательно разсмотрть надпись на камн. Около простой плиты виднъ былъ богатый памятникъ съ разными украшеніями.

Оливеръ и Елисавета такъ тихо подошли къ гробниц, что не были услышаны старымъ охотникомъ, который весь углубился въ свое занятіе. Нсколько времени они спокойно смотрли на него; наконецъ, Натти всталъ съ земли и громко сказалъ:

— Да, я думаю, все это будетъ хорошо и какъ слдуетъ. Не дурно, когда человкъ уметъ читать, ибо еслибъ я умлъ, то больше разумлъ бы въ этомъ дл, которое теперь мало понимаю. Трубка, томагавкъ и мокассинъ, конечно, недурно исполнены. Еслибъ я только могъ прочесть надпись! Да, да, кто-то будетъ здсь, чтобъ предать кости мои земл, когда придетъ смертный часъ!