Читаем Послания полностью

Послания

Бахыт Кенжеев , Григорий Святитель Богослов , Дана Кубрак , Константин Великий , преподобный Федор Студит

Тонкостенная – ах, не задень её! —тонкогубая – плачет, не спит,а за ней – полоса отчужденияда вагонная песня навзрыд,а ещё – подросткового сахарагрязный кубик в кармане плаща,а ещё – до конца не распахана,но без страха, не трепеща,поглощает лунные выхлопынад Барвихой и Сетунью, надотвыкающим – вздрогнуло, всхлипнулоПодмосковьем. Сойдешь наугадна перроне пустынном, простуженном,то ли снег на дворе, то ли дождь,то ли беглым быть, то ли суженым,то ли встречного поезда ждёшь.Кто там вскрикнул? сорока ли? эхо линад пакгаузами говоритс чёрной церковью? Вот и проехали.Только снег голубеет, горит…

«Одноглазый безумец-сосед, обгоревший в танке…»

Одноглазый безумец-сосед, обгоревший в танке,невысокие пальмы Абхазии с дядюшкиного слайда.Узкая рыба в масле, в жёлтой консервной банкеназывается сайра, а мороженая, в пакете, – сайда.Топает босиком второклассник на кухню, чтобы напитьсяиз-под крана, тянется к раковине – квадратной, ржавой,и ломается карандаш, не успев ступиться,и летает гагарин над гордой своей державой.Он (ребёнок) блаженствует, он вчера в подарок —и не к дню рождения, а просто так, до срока, —получил от друга пакетик почтовых марокиз загробного Гибралтара, Турции и Марокко.В коридоре темень, однако луна, голубая роза,смотрит в широкие окна кухни, сквозь узоры чистогополупрозрачного инея. Это ли область прозы,милая? Будь я обиженный, будь неистовыйбогоборец, я бы – но озябший мальчик на ощупьпо холодному полутопает в комнату, где дремлют родители и сестрица,ватным укрывается одеялом. В восемь утрапросыпаться в школу,вспоминать луну, собирать портфель – но ему не спится,словно взрослому в будущем, что размышляет о необъяснимыхи неуютных вещах и выходит помёрзнутьда покурить у подъезда,а возвращаясь, часами глядит на выцветший, ломкий снимок,скажем, молодожёнов на фоне Лобного места.Впрочем, взрослому хорошо – он никогда не бывает печален.Он никогда не бывает болен. Он на Новый год уезжаетв Таллинили в Питер. Он пьёт из стопки горькую воду и говорит:«Отчалим».Он в кладовке на чёрной машинке пишущейчасто стучит ночами,и на спящего сына смотрит, словно тот евнух,непревзойдённый оракул,что умел бесплатно, играючи предвещать события и поступки,только прятал взгляд от тирана, только украдкой плакалнад лиловыми внутренностями голубки.