Послания Ивана Грозного

плохо, а если твои паны нами и нашими владениями играют и из гордости

предлагают невозможное - это хорошо? Да это не торговля была, а

переговоры (А то не торговля - розговор. - Грозный излагает содержание грамоты О.

Пушкина и других послов, привезенной ему К. Дзержком вместе с грамотой Батория.

Текст этой грамоты, сохранившийся в Литовской Метрике (и изданной в КПМЛ, т. И,

№ 66), короче текста, сохранившегося в русских «Польских делах» (ЦГАДА, Польского

двора кн. № 13, л. 7 - 21), и не содержит ряда мест, процитированных Грозным ; (напр,

замечание панов, что послы «пришли .торговать Ливонской землей», - л. 9 об.), -

видимо, несмотря на цензуру панов, Пушкину удалось отправить к дарю более

пространную грамоту, чем та, которая сохранилась в литовском архиве. Не совсем

понятно, что означает выражение «Луки Великие и Заволочье и Ржева пустая и Холм за

хрептом [за спиной] в молчаньи [беспрекословно?] покинули»,- русские войска к этому

времени, действительно, «покинули» перечисленные крепости, ио из них лишь Холм

достался полякам без серьезного сопротивления (ср.: Гейдентлтейн, ук. соч., стр. 146,

160, 170). Может быть речь идет о готовности поляков «покинуть» эти четыре пункта, -

из ответа Батория на комментируемое послание мы узнаем, что он соглашался

уступнть-Великие Луки, Холм, Заволочье и Ржев при условии разрушения Себежа

(КПМЛ, т. II, стр. 186). - «Разговором» на дипломатическом языке того времени

назывались неофициальные переговоры [ср. этот термин в переговорах с английским

послом Баусом в 1584 г. (Сб. РИО, т. 38,.. стр. 133)].).

А когда в вашем государстве были благочестивые христианские

государи--от Казимира до нынешнего Сигизмунда-Августа, они жалели

проливать христианскую кровь и посылали к нам своих послов, и наши

послы к ним ездили, и наши бояре вели с их послами предварительные

переговоры и неоднократно принимали решения, выгодные для обеих

сторон, чтобы христианская кровь не лилась напрасно и между

государствами царили мир и спокойствие, - вот к чему стремились паны в

прежние времена. Ездят бывало туда и обратно, побранятся с послами и

снова помирятся, и делают дело долго, а не в один час обернутся. А ныне

мы видим и слышим, что в твоей земле христианство умаляется; поэтому-

то твоя рада, не беспокоясь о кровопролитии среди христиан, действует

наскоро. И ты бы, король Стефан, припомнил все это и рассудил: по

христианскому ли это обычаю делается?

Когда послал ты к нам своих полномочных послов - воеводу

Мазовецкого Стефана Крыйского с товарищами (присылал к нам своих великих

послов, воеводу Мазовецкого Станислава Крыжского с товарыщи. - Напоминанием о

396

переговорах с Крыйским царь начинает в этом послании обычное в русских

дипломатических грамотах изложение истории переговоров, предшествовавших

данным (стр. 215 - 222). Стефан Баторий, незнакомый с этой дипломатической манерой,

был удивлен размерами грамоты Грозного, иронически сказав о ней: «Должно быть,

начинает с Адама». Воевода Виленскпй (Радзивилл) объяснил ему, что царь «пишет

все, что только делалось с начала войны» (см.: Дневник последнего похода Стефана

Батория, стр. 39). - Польские послы Ст. Крыйский ч другие отправились к Ивану IV еще

во время его похода на Ливонию в 1577 г., но царь отказался принять их во время

похода (см. комментарий к посланию Я. Ходкевичу, прим. 7), а узнав о походе Грозного,

Баторий сам приказал послам задержаться с приездом в Москву; в результате

переговоры в Москве начались только в январе 1578 г. (текст переговоров см.: ЦГАДА,

Польского двора кн. Л» 10, л. 315 об. и ел.; также в отдельной рукописи в Рукописном

отделе Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, Q. IV. 33). Наиболее

спорным был во время переговоров вопрос о «Лифлянской земле». В конце концов

польские послы сами предложили: «государь ваш как хочет, так в грамоте своей и

пишет, а нам отписати в своем листу про Лифлянскую землю: а что о Лифлянской земле

дотычется, и о том вперед договор послом чинитн, а либо не писать ничего о

Лифлянской земле» (Q. IV. 33, лл. 86 об. - 87). В соответствии с этим предложением

присяга производилась над двумя несовпадающими текстами договора: в русском

тексте Ливония была записана как вотчина царя, в польском. тексте вопрос этот

оставался открытым [известие польского историка Гейденштейна (ук. соч., стр. 16) о

том, что царь по своей инициативе «отложивши в сторону» грамоту польских послов,

поклялся на своем экземпляре, является, таким образом, тенденциозно неверным]), то

они .без всякого принуждения договорились с нашими боярами, написали

от твоего имени грамоту, привесили к этой грамоте свои печати и

присягнули, целуя крест, что, когда приедут наши послы, ты напишешь