После Ельцина. "Веймарская" Россия

На этом примере отчетливо видно, как непонимание веймарской природы нынешней российской ситуации дезориентирует даже бесспорно сильные и изощренные умы. Я ведь не спорю с м-ром Бжезинским просто ради того, чтобы спорить. Напротив: считаю, что в изначальных своих посылках он безусловно прав. Сегодняшняя политика США в отношении России нравится мне, как знает читатель, ничуть не больше, чем ему. Я готов подписаться под его точной формулой:

“Россия может быть либо империей, либо демократией. Быть и тем и другим она не может”45. Растущая самоуверенность российских военных и меня тревожит точно так же, как и его.

Но различия между нами не только в том, что я вижу всю несовместимость Ельцина с Дугиным, а он - нет, он уверен, что у геополитики есть ответы на все вопросы российско-американских отношений, а я так не считаю. Он проходит мимо психологической войны, не берет в расчет гибельную националистическую “радиацию”, которая уже привела в Москве к опасному отступлению демократии на всех направлениях. Порой мне кажется, что он вообще не подозревает об их существовании, хотя этот веймарский феномен наверняка окажется решающим для судеб второй ядерной сверхдержавы и всего мира.

Имперский реванш, о котором предупреждает м-р Бжезинский, будет абсолютно реален в постельцинской России. Но пока - пока ассоциировать его с послеавгустовским режимом, который, при всех своих грехах, остается покуда единственной силой, способной противостоять ему в сегодняшней Москве, не только логически нелепо, но и политически гибельно.

Антирусская позиция - решись американское правительство последовать этому авторитетному совету - неизбежно нанесет сокрушительный удар по всем либеральным, антиимперским силам в Москве. Она подтвердит, по сути, что ненавистники Запада были правы с самого начала. Прозападные симпатии населения - главная наша надежда - будут полностью развеяны.

66

И что же можно будет противопоставить грозным силам имперского реванша? Уж не картонный ли геополитический барьер, который м-р Бжезинский предлагает воздвигнуть в бывших советских провинциях? Но ведь полная неспособность такого барьера сдержать экспансию России была уже доказана экспериментально после 1917-го. “Геополитический плюрализм” тогдашнего образца блистательно провалился во времена Ленина и Троцкого. Так почему он должен оказаться более состоятельным во времена Жириновского и Дугина - в случае, если им будет позволено овладеть Кремлем?

Я далек от мысли, что взгляды, которые я кратко здесь изложил, исчерпывают всю палитру мнений западных экономистов, политологов, историков и практических политиков, занимающихся Россией. Многие захотят отмежеваться от них - и с полным правом. Однако, вовсе не факт, что при этом они готовы будут согласиться со мной. Большинство американских экспертов проявляют поразительное равнодушие к опасному ослаблению демократических сил в России, не связывают с ним мыслей об историческом выборе Запада и потому не испытывают никакой потребности включаться ни в какие серьезные дискуссии, не говоря уж о более конкретных шагах.

Диалог глухих Причины могут не совпадать. Одним российская демократия представляется не более чем функцией, производным от рыночной реформы и западных кредитов. Другие просто не верят в ее перспективы. Но едины все в одном - имперский реванш в России не существует для них в качестве особого, самостоятельного фигуранта на политической сцене. Никто не знает его аргументов, не понимает его языка, не говоря уже о природе его влияния на страну. И, главное, никто не хочет знать. Ну давайте попробуем смоделировать диалог, скажем, Мартина Мэлия с Сергеем Кургиняном. Мэлия радостно констатирует: общество оказалось монетаризованным, реформы идут вперед, и эти процессы уже неостановимы. А Кургинян в ответ только что кулаками не машет: для него происходящее не реформы, а война против России, а успех реформ

- не победа, а деструкция, дезинтеграция и регресс, ведущий к национальной катастрофе. И что же Мэлия? Объясняет, почему Кургинян не прав? Доказывает, что в планы Запада вовсе не входит постепенное превращение России в “Верхнюю Вольту без ядерных ракет”? Ничуть. Мэлия просто не подозревает об этих аргументах. Понятия не имеет, какой ужас, какое отчаяние, какая боль за ними стоят. И как заразительны эти чувства.

Нет, это даже не извечный российский диалог изоляционистов и западников. Там стороны, по крайней мере, вслушивались в аргументы друг друга - хотя бы затем, чтобы точнее ответить. Тут западники вообще не слышат голоса противной стороны, просто поют, как тетерева на току, - о кредитах, о приватизации, об успехах и неудачах шоковой терапии…

Одни говорят о “войне миров”, о сознательном “разрушении России”, столкнувшейся с обреченной, “тупиковой” цивилизацией при67