После финала

Но вынесла его Лейла Халили.

Глава 25

Макс

Судья надевает очки для чтения и зачитывает судебное решение:

– Это было непростое решение. С некоторым трепетом, но с полной убежденностью в наилучших интересах Дилана Адамса я постановляю, что Максу Адамсу будет позволено вывезти его сына в Америку для прохождения лечения, которое может продлить его жизнь.

Пипа мгновенно выдергивает свою руку из моей. Она не издает ни звука – лишь легкий вздох. Потом встает, и, проталкиваясь мимо меня, выбегает из зала. Я поднимаюсь, чтобы бежать за ней, но в последний момент замираю: вряд ли она захочет говорить со мной. Я оставил ее, когда она нуждалась во мне больше всего, и ей потребуется время, чтобы понять, что все это я делал ради нашего сына. Ради нашей семьи.

Вокруг меня толпятся люди, мои юристы меня почтительно поздравляют, и я чувствую облегчение, любовь и что-то похожее на гордость.

«Я постановляю, что Максу Адамсу будет позволено вывезти его сына в Америку для прохождения лечения, которое может продлить его жизнь».

Я боролся за своего сына, и мы победили. Не один я верил, что жизнь Дилана стоит того, чтобы ее спасти. Со мной согласился суд. Со мной, с доктором Шульцем, с доктором Сандерсом, с Лаурой Кинг. Больница не сможет прекратить лечение, и им придется подчиниться решению суда. Они будут вынуждены дать нам разрешение на выезд Дилана в Америку для прохождения протонно-лучевой терапии.

Нам.

Я все еще чувствую руку Пипы, ощущаю тепло ее пальцев. Умиротворение от присутствия человека, который знает меня лучше, чем я сам. В те несколько минут, что предшествовали вынесению решения суда, мы нуждались друг в друге. Мы снова были рядом. Рука в руке.

Лаура пожимает мне руку, удерживая ее в своих пальцах чуть дольше, чем нужно.

– Все ожидают вашего заявления. Вы в состоянии его сделать? Или вы хотите, чтобы его зачитала я?

– Нет, я должен его сделать сам.

Мы. Мы должны его сделать.

Я больше не разрываюсь надвое, во мне больше не борются два человека, которые настолько по-разному чувствуют. Пипа сделала то, что казалось ей правильным, – так сделал и я. Месяцы, проведенные у постели Дилана, измотали ее до предела; она видела только труд в том, чтобы ухаживать за ним, больше не в состоянии любить. Но я буду больше помогать. Проводить больше времени с Диланом. Пипа боялась нарушить предписания докторов, которым мы были должны доверять. Но теперь у нас будет другая команда врачей, которым можно доверять не меньше. Врачей, которые верят, что смогут спасти нашего сына.

– Я сделаю заявление. Но потом мне надо будет найти жену.

Весь тротуар напротив суда заполнен людьми. Когда мы с Лаурой выходим из здания, нас встречают радостные крики. Кто-то машет флагом с портретом Дилана. Женщина, которую я никогда не видел раньше, плачет от радости. Увидев меня, она прижимает одну руку к груди, а другой утирает слезы. Мой сын тронул сердца всей страны. Всего мира.

Когда я достаю листок со своим торопливо набросанным заявлением, все затихают.

– Несколько минут назад достопочтенный Джастис Меррит отказался вынести судебное решение, которое повлекло бы за собой смерть невинного ребенка. Справедливость восторжествовала.

И снова крики радости и восторга. Я всматриваюсь в толпу, но Пипы там нет. Мне машут Эмма и Джейми. Их плакат прикреплен к коляске, где сидит их дочка.

– Нас ждет нелегкий путь. Мы не питаем никаких иллюзий и знаем, что лечение Дилана в Америке не гарантирует успех, но мы обязаны попытаться.

Мы. Пипа была раздавлена – это было видно из ее показаний, – но суд вынес решение, и все, что ей нужно сделать, это сосредоточиться на том, чтобы Дилану стало лучше.

– Мы благодарны Детской больнице святой Елизаветы за лечение Дилана и намерены продолжить наше сотрудничество, пока мы будем готовить Дилана к поездке в Хьюстон для прохождения протонной терапии. Мы также благодарим людей по всему миру за поддержку и пожертвования, сделанные через интернет. Доктор Сандерс великодушно согласился провести курс протонной терапии бесплатно, но сопутствующие расходы столь велики, что без вашей помощи мы бы просто не справились.

Во рту у меня пересохло, сердце готово выпрыгнуть из груди. Я хочу найти Пипу. Хочу видеть Дилана. Я не хочу быть здесь, перед женщиной, которая плачет о ребенке, которого никогда не видела. Я смотрю на лица в толпе, на Эмму и Джейми, на незнакомых людей с портретами Дилана на футболках. Все они мне чужие, несмотря на их крики, восторги и приветствия. Здесь нет никого, кто мне близок и с кем я чувствую себя в безопасности.

Пипа. Мне нужна Пипа.

– В заключение хочу сказать, что последние несколько месяцев были для нашей семьи чрезвычайно тяжелы, и поэтому прошу вас дать нам время и покой, в котором мы так нуждаемся, чтобы двигаться вперед.

Где же Пипа? Завтра в газетах наш брак будет обсуждаться не меньше, чем лечение Дилана.