Читаем После финала полностью

Но это никуда не денется. Придется сказать Максу.

В аэропорту я чувствую себя уже лучше. Когда мы проходим по залу, какой-то мальчик, дергая маму за рукав, показывает на нас: «Посмотри!» Вспоминая, как в детстве я смотрела на самолеты, пролетавшие над родительским садом, я пытаюсь угадать, кем он станет, когда вырастет: пилотом, авиаинженером, бортпроводником? Он приблизительно в том же возрасте, в каком сейчас был бы Дилан. Вместо того чтобы отвернуться, я неожиданно улыбаюсь мальчишке, и он сияет от радости. Теперь я вижу, что смогу, мне это по силам.

В автобусе экипаж обсуждает наши отели. Нас неожиданно разделили. Первый пилот и половина экипажа будут жить в отеле «Сэндтон Сан», а мы с Джейдой и все остальные – в «Палаццо Монтекасино». Я включаю телефон, чтобы сообщить Максу о своем благополучном прибытии. Сегодня он летит домой, задержавшись на день в Чикаго, чтобы повидать свою матушку. Между Чикаго и Йоханнесбургом разница в семь часов, и я на пальцах высчитываю, сколько там сейчас времени. Здесь полдень, значит, у Макса пять утра.

От него приходит обычное вечернее сообщение, совершенно неуместное в середине дня, когда солнце ярко светит в окно автобуса.

«Спокойной ночи, милая. Скучаю по тебе. Люблю и счастлив, что ты у меня есть».

Южноафриканское солнце греет мое лицо, а послание Макса согревает душу. Мне повезло. Макс по-прежнему любит меня и ждет моего возвращения.

Там написано что-то еще, но мне приходится прочесть это дважды, потому что я не совсем понимаю о чем идет речь. Возможно, разница во времени, усталость и беременность лишили меня способности соображать.

«Мы прекрасно провели с тобой этот день. Буду ждать, когда увидимся снова». И три смайлика поцелуя в конце.

Мы с Максом не виделись пять дней. Это сообщение предназначено не мне.

<p>Глава 37</p>Макс2017

Стоя на другой стороне улицы, я любуюсь покрашенным домом.

– Выглядит отлично. – Женщина, нагруженная несколькими пакетами, останавливается рядом, чтобы посмотреть вместе со мной.

– Спасибо.

Темно-красные стены маминого дома обрели свое прежнее великолепие, а внешняя обшивка сверкает белизной. Все тело ноет от приятной усталости, а июньское солнце припекает открытую шею.

– У вас есть визитка?

– Визитка? Вообще-то это дом моей матери. Я не маляр.

Женщина смотрит на мой комбинезон, заляпанный краской, и красно-белые брызги на руках.

– Не разыгрывайте меня.

Поставив пакеты на тротуар, она роется в своей сумке.

– Я живу в доме 1021. Это новенький таунхаус, который нужно немного оживить. Белый цвет не в моем вкусе, понимаете? Если согласны – работа ваша.

Написав на клочке бумаги номер телефона, она вручает его мне.

– Меня зовут Нэнси.

Я звоню ей на следующий же день.

Она хочет голубую гостиную, желтую кухню и зеленую спальню.

– Повторяю, белый не в моем вкусе, – смеется она, тряся длинными серьгами.

На вид ей лет пятьдесят, пепельные волосы коротко острижены, а на руках серебряные браслеты, звенящие при каждом движении, что случается довольно часто, потому что свою болтовню она сопровождает энергичными жестами. Я узнаю, что она социальный работник, у нее роман с женщиной из Маленькой Италии[7], но жить вместе они не собираются – «Второй раз на те же грабли я не наступлю!», – а еще она любит джаз и ненавидит кошек. После чего она вручает мне кисти, краски, лестницу и ключ от дома.

Покраска занимает две недели, и каждый день проходит одинаково. Нэнси приходит в шесть вечера и, пока я мою кисти, делает нам кофе и проверяет ход работ.

В конце каждой недели она расплачивается со мной наличными, и я иду домой, чувствуя себя пятнадцатилетним подростком, получившим во время каникул свою первую работу.

Нэнси рекламирует меня всем, кто переступает ее порог, в результате чего я получаю еще три заказа: покрасить дом, как у мамы, но в серый цвет, и обновить краску на стенах еще в двух таунхаусах.

В конце июля я веду маму на фестиваль в Уикер-парке. Она говорит, что слишком стара, чтобы слушать современную поп-музыку, хотя, глядя, как она притоптывает в такт музыкантам, я бы этого не сказал. Но она не прочь побродить среди палаток со всякими деликатесами.

Лавируя в толпе, мы прогуливаемся под палящим солнцем. Вокруг все улыбаются, смеются и едят. Женщина на ходулях, вся закутанная в развевающийся шелк, наклоняется, чтобы вручить воздушный шарик ребенку, глазеющему на нее, открыв рот.

Мы сидим в «Большой звезде», поглощая мексиканские пирожки тако, когда мимо нас проходит Блэр со своими детьми. При виде нас она расплывается в улыбке.

– Вот здорово! Вы поможете разрешить наш спор.

Теперь волосы у нее собраны в пучок, и из-под банданы выбиваются только отдельные завитки. Дети идут впереди под ее внимательным взглядом.

– Ребята, поздоровайтесь с моими знакомыми.

Логан здоровается, а Брианна хмыкает что-то нечленораздельное. Оба выглядят недовольными.

– Детский праздник – это для малышни?

– Вовсе нет! – горячо возражает мама. – В программе говорится, что детей будут учить, как делать зверей из шариков, а еще украшать печенье.

Брианна закатывает глаза. Поймав взгляд Блэр, я невольно смеюсь.

Перейти на страницу:

Все книги серии (Не) преступление

Сплетня
Сплетня

«Среди нас — убийца».Поначалу это всего лишь сплетня из тех, какими вечно обмениваются скучающие мамочки на детской площадке, — будто бы в их тихом, сонном приморском городке живет под чужим именем Салли Макгоуэн, много лет назад заколовшая ножом маленького мальчика. Никто толком ничего не знает. Но…«Среди нас — убийца».Кто же она, эта волчица в овечьей шкуре? Как ее узнать, если фотографий Салли Макгоуэн нет? Возможно, это эксцентричная художница? Или странноватая владелица магазинчика эзотерических товаров? Или холодно-отстраненная хозяйка дома, который недавно смотрела риелтор Джоанна Критчли, переехавшая в городок из Лондона с сынишкой Альфи?Слухи нарастают точно снежный ком.Рушатся репутации. Множатся косые взгляды. Звучат в спину злобные шепотки.А между тем Джоанна с ужасом понимает, что кто-то начинает преследовать не только ее, но и Альфи…

Аркадий Тимофеевич Аверченко , Дарья Полтавская , Лесли Кара

Детективы / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Зарубежные детективы / Историческая литература / Документальное

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Проза