После войны. История Европы с 1945 года

Баллистическое оружие — межконтинентальные ракеты, способные доставлять ядерные боеголовки из глубокого советского тыла к американским целям, — особенно привлекало Никиту Хрущева. Они были дешевле обычного оружия. Они позволили Хрущеву поддерживать хорошие отношения с тяжелой промышленностью и военными, одновременно направляя ресурсы на производство потребительских товаров. И, как неожиданное следствие, которое позже оценили обе стороны, большая война становилась гораздо менее вероятной, чем ранее. Ядерное оружие сделало и Москву, и Вашингтон более воинственными в риторике — важно было создать впечатление, что они готовы и хотят его применить, — но гораздо более сдержанными на практике.

Что же до Америки, то для нее ядерное оружие имело дополнительную привлекательность. США все еще пытались найти способ выпутаться из европейской паутины, в которой они застряли, несмотря на все усилия руководителей страны. Одним из выходов было наличие ядерного оружия в Европе. Больше не надо было бы в течение неопределенного срока обеспечивать огромный американский военный контингент в сердце Европы. Государственные деятели и военные стратеги с нетерпением ждали того дня, когда Европа сможет защитить себя совершенно самостоятельно, опираясь только на твердое обещание массированного американского ядерного возмездия в случае советского нападения. Как повторил Эйзенхауэр в 1953 году, присутствие США в Европе всегда предполагалось только как «временная операция по обеспечению уверенности и безопасности наших друзей за рубежом».

По разным причинам США так и не смогли воплотить свое намерение уйти из Европы. В конце 1950-х годов Соединенные Штаты настаивали на том, чтобы в Европе появилось ядерное оружие как средство сдерживания и под общим европейским командованием. Но эта идея не нравилась ни британцам, ни французам. Не потому, что их правительства выступали против ядерного оружия в принципе — британцы испытали свою первую плутониевую бомбу в австралийской пустыне в августе 1952 года; четырнадцать месяцев спустя первую британскую ядерную бомбу поставили на вооружение Королевских воздушных сил. По военным и экономическим причинам британские правительства того времени были весьма заинтересованы в переходе от стратегии континентальной обороны к стратегии ядерного сдерживания. Действительно, британские призывы сыграли свою роль в том, чтобы убедить Эйзенхауэра разработать свою стратегию «Нового взгляда», и британцы не возражали против размещения американских бомбардировщиков с ядерным оружием на британской территории.[135]

У французов также была программа создания атомного оружия, одобренная в декабре 1954 года, хотя первая независимая французская бомба была успешно взорвана только в феврале 1960 года. Однако ни англичане, ни французы не были готовы передать контроль над ядерным оружием европейскому оборонному ведомству; французы особенно подозрительно относились к любому намеку на то, что американцы могут позволить немцам получить доступ к ядерной кнопке. Американцы неохотно признали, что их присутствие в Европе было необходимо — именно это и хотели услышать их европейские союзники.[136]

Вторым вопросом, связывавшим американцев с Европой, была проблема Берлина. Из-за неудачной блокады 1948-1949 годов бывшая немецкая столица оставалась отчасти открытым городом; Восточный и Западный Берлин были связаны телефонными линиями и транспортными сетями, пересекающими различные зоны оккупации. Это был также единственный транзитный маршрут из Восточной Европы на Запад. Немцы, бежавшие на запад, могли прибыть в Восточный Берлин из любой точки Германской Демократической Республики, пробраться из Зоны советской оккупации в Западные зоны, а затем воспользоваться автомобильным или железнодорожным сообщением, которое соединяло Западный Берлин с остальными частей Федеративной Республики. Оказавшись там, они автоматически получали право на гражданство Западной Германии.

Путешествие не было полностью безопасным, и беженцы могли взять с собой только то, что они могли унести; но ни одно из этих обстоятельств не становилась препятствием для попыток молодых восточных немцев. В период с весны 1949 года по август 1961 года от 2,8 до 3 миллионов восточных немцев прошли через Берлин на Запад, что составляет около 16% населения страны. Многие из них имели образование и были квалифицированными специалистами — будущим Восточной Германии; но среди них были также тысячи фермеров, которые бежали от коллективизации сельского в 1952 году, и рабочие, которые отказались поддерживать режим после жестоких репрессий в июне 1953 года[137]