После войны. История Европы с 1945 года

По этим причинам, а также из-за их тесных связей с Лондоном (особенно в случае скандинавских стран), ЕЭС от них было мало пользы. Но ЕАСТ была (и остается) минималистской организацией, скорее реакцией на недостатки Брюсселя, чем подлинной альтернативой. Это всегда была зона свободной торговли только промышленными товарами; сельскохозяйственная продукция осталась для свободного ценообразования. Некоторые из небольших государств-членов, таких как Австрия, Швейцария или Швеция, могли бы преуспеть на нишевом рынке благодаря своим промышленным товарам с высокой добавленной стоимостью и их привлекательности для туристов. Другие страны, такие как Дания, сильно зависели от Великобритании как рынка сбыта своих мясных и молочных продуктов.

Но сама Британия нуждалась в гораздо большем промышленном экспортном рынке, чем могли обеспечить ее крошечные скандинавские и альпийские союзники. Признавая неизбежное — хотя все еще надеясь повлиять на политику ЕЭС — правительство Гарольда Макмиллана официально подало заявку на вступление в Европейское экономическое сообщество в июле 1961 года, через шесть лет после пренебрежительного отказа Лондона от переговоров в Мессине. Ирландия и Дания, чья экономика тесно связана с экономикой Великобритании, подали заявки вместе с ней. Была бы заявка Британии успешной, неизвестно: большинство из государств — членов ЕЭС поддерживали вступление Британии, хотя и имели обоснованные сомнения относительно приверженности Лондона ключевым целям Римского договора. Но этот вопрос был спорным — де Голль, как мы видели, публично наложил вето на вступление Великобритании в январе 1963 года. Свидетельством того, с какой скоростью развивались события после Суэцкого кризиса, когда отказ европейского сообщества, который Британия до сих пор не воспринимала всерьез, заставил Макмиллана записать в своем частном дневнике отчаянные слова: «Это конец... всему, над чем я так много лет работал. Все, что мы делали в своей стране и за рубежом, потерпело крах».

У британцев не было другого выхода, кроме как попытаться снова, что они и сделали в мае 1967 года — только для того, чтобы еще раз, шесть месяцев спустя, быть отвергнутыми мстительным французским президентом. Наконец, в 1970 году, после отставки де Голля и последующей его смерти, переговоры между Великобританией и Европой начались в третий раз, завершившись на этот раз удовлетворением британской заявки. Отчасти это произошло потому, что британская торговля с Содружеством упала настолько, что Лондон больше не давил на упрямый Брюссель, чтобы гарантировать торговые преференции странам, не входящим в ЕЭС. Но к тому времени, когда Великобритания, Дания и Ирландия, наконец, присоединились в 1973 году, Европейское экономическое сообщество сформировалось, и они были не в состоянии повлиять на него, как когда-то наивно надеялись британские лидеры.

ЕЭС было франко-германским кондоминиумом, в котором Бонн распоряжался финансами Сообщества, а Париж диктовал его политику. Таким образом, желание Западной Германии быть частью Европейского сообщества, было куплено дорогой ценой, но в течение многих десятилетий Аденауэр и его преемники платили эту цену без жалоб, крепко придерживаясь французского альянса, чего британцы вообще не ожидали. Тем временем французы «европеизировали» свои сельскохозяйственные субсидии и трансферты, не заплатив потерей суверенитета. Последняя проблема всегда была главной в дипломатической стратегии Франции — еще в Мессине в 1955 году министр иностранных дел Франции Антуан Пинэ совершенно четко сформулировал цели Франции: наднациональные административные институты хороши, но только в том случае, если они подчинены решениям, принятым единогласно на межправительственном уровне.

Именно с этой целью де Голль оказывал давление на другие государства-члены Европейского экономического сообщества в течение его первого десятилетия. В соответствии с первоначальным Римским договором все основные решения (за исключением принятия новых членов) должны были приниматься большинством голосов в межправительственном совете министров. Но, отказавшись от межправительственных переговоров в июне 1965 года до тех пор, пока лидеры других государств не согласились осуществить финансирование агросектора Сообщества в соответствии с французскими требованиями, президент Франции заблокировал работу организации. Продержавшись шесть месяцев, другие страны сдались; в январе 1966 года они неохотно согласились на то, что в будущем Совет министров больше не сможет принимать решения большинством голосов. Это было первым нарушением первоначального договора и замечательной демонстрацией грубой французской мощи.