После войны. История Европы с 1945 года

В этом было одно из различий между западной и восточной Европой. Другим было собственное отношение нацистов к оккупированным нациям. Норвежцы, датчане, голландцы, бельгийцы, французы и, после сентября 1943 года, итальянцы были унижены и эксплуатированы. Но если они не были евреями, коммунистами или сопротивленцами того или иного толка, их в целом оставляли в покое. В результате освобожденные народы Западной Европы могли представить себе возвращение к чему-то похожему на прошлое. Действительно, даже парламентские демократии межвоенных лет теперь выглядели несколько менее убогими благодаря нацистской интерлюдии — Гитлер успешно дискредитировал по крайней мере одну радикальную альтернативу политическому плюрализму и верховенству закона. Истощенное население континентальной Западной Европы стремилось, прежде всего, восстановить атрибуты нормальной жизни в должным образом регулируемом государстве.

Положение в недавно освобожденных государствах Западной Европы тогда было достаточно скверным. Но в Центральной Европе, по словам Джона Макклоя из Контрольной комиссии США в Германии, произошел «полный экономический, социальный и политический коллапс... масштабы которого не имеют себе равных в истории, если не возвращаться к краху Римской империи». Макклой говорил о Германии, где союзным военным правительствам приходилось строить все с нуля: закон, порядок, службы, коммуникации, администрацию. Но, по крайней мере, у них были ресурсы, чтобы сделать это. Дальше на восток дела обстояли еще хуже.

Таким образом, именно Гитлер, по крайней мере в той же мере, что и Сталин, вбил клин в континент и разделил его. История Центральной Европы — земель Германской и Габсбургской империй, северных частей старой Османской империи и даже самых западных территорий русских царей — всегда отличалась от истории национальных государств Запада. Но она не обязательно отличалась по характеру. До 1939 года венгры, румыны, чехи, поляки, хорваты и прибалты могли с завистью смотреть на более удачливых жителей Франции или Нидерландов. Но они не видели причин не стремиться к такому же процветанию и стабильности. Румыны мечтали о Париже. Чешская экономика в 1937 году опередила свою австрийскую соседку и была конкурентоспособна с Бельгией.

Война все изменила. К востоку от Эльбы Советы и их местные представители унаследовали субконтинент, где уже произошел радикальный разрыв с прошлым. То, что не было полностью дискредитировано, было безвозвратно повреждено. Изгнанные правительства из Осло, Брюсселя или Гааги могли вернуться из Лондона и надеяться взять на себя законную власть, от которой они были вынуждены отказаться в 1940 году. Но у старых правителей Бухареста и Софии, Варшавы, Будапешта и даже Праги не было будущего: их мир был сметен трансформирующим насилием нацистов. Оставалось только решить политическую форму нового порядка, который должен теперь заменить невозвратимое прошлое.

II. Возмездие

Бельгийцы, французы и голландцы были воспитаны во время войны в убеждении, что их патриотический долг — обманывать, лгать, вести черный рынок, дискредитировать и обманывать: эти привычки укоренились за пять лет.

Поль-Анри Спаак

Месть бессмысленна, но некоторым людям не было места в мире, который мы стремились построить.

Симона де Бовуар

Пусть будет вынесен и приведен в исполнение суровый и справедливый приговор, как того требует честь нации и заслуживает ее величайший предатель.

Резолюция чехословацких организаций сопротивления, требующая сурового наказания для Йозефа Тисо, ноябрь 1946