После войны. История Европы с 1945 года

Оглядываясь назад, бросается в глаза, как мало было сопротивление этому восстановлению институционального статус-кво. В Польше и некоторых частях западного Советского Союза вооруженные партизанские отряды просуществовали еще несколько лет, но их борьба была сугубо национальной и антикоммунистической. В Норвегии, Бельгии, Франции и Италии организованное сопротивление мирным путем слилось в послевоенные политические партии и союзы с лишь приглушенными протестами. В Бельгии в ноябре 1944 года вооруженным членам движения Сопротивления дали две недели, чтобы сложить оружие. Это привело к большой уличной акции протеста 25 ноября в Брюсселе, во время которой полиция открыла огонь и ранила 45 человек. Но такие случаи были редкостью. Более показательный пример того, как 200 тысяч французских участников движения Сопротивления успешно вошли в состав регулярной армии, а их организацию «Forces Françaises de l’Intérieur», или Французские внутренние силы, беспрепятственно распустили.

Демобилизация Сопротивления была в значительной степени облегчена советской стратегией, которая благоприятствовала восстановлению парламентских режимов в Западной Европе (как, номинально, и в Восточной Европе). Коммунистические лидеры, такие как Морис Торез во Франции и Пальмиро Тольятти в Италии, сыграли важную роль в обеспечении мирного сотрудничества своих (иногда ошеломленных) последователей. Но многие были готовы поверить, что энергия и амбиции Сопротивления теперь будут направлены на политические проекты национального обновления.

Связи, установленные внутри движений Сопротивления, иногда удавалось сохранить. Например, послевоенное объединения нидерландского общества, преодоление межконфессионального противостояния между католической и протестантской общинами обязаны личным отношениям, которые завязались во время войны. Но планы создания послевоенной «Партии сопротивления» провалились повсюду. Ближе всего к успеху они подошли в Италии, где Ферручио Парри стал премьер-министром в июне 1945 года и пообещал, что его Партия действий переймет дух и цели Сопротивления. Но Парри не был политиком, и когда шесть месяцев спустя он пал, политическая власть окончательно перешла в руки традиционных партий. Де Голль во Франции был гораздо лучшим политтехнологом, но он тоже покинул свой пост (через месяц после Парри), не захотев приспосабливать свои амбиции военного времени к парламентской рутине — тем самым отдавая непреднамеренную дань своему собственному успеху в восстановлении преемственности Республики.

Таким образом, большинство европейцев в первые послевоенные годы оказались под властью коалиций левых и левоцентристских политиков, весьма похожих на Народные фронты 1930-х годов. Это имело смысл. Единственными довоенными политическими партиями, способными нормально функционировать в эти годы, были те, кто имел антифашистскую репутацию — или, в оккупированной Советским Союзом Восточной Европе, те, кому новые власти могли приписать такие полномочия, по крайней мере на данный момент. На практике это означало коммунистов, социалистов и горстку либеральных или радикальных групп. Таким образом, они, наряду с недавно появившимися христианско-демократическими партиями, стали правительственными партиями в первые послевоенные годы и привели с собой многих политиков и деятелей эпохи Народного фронта.

Существующие левые партии значительно выиграли от участия в Сопротивлении во время войны, особенно во Франции, где коммунистам удалось превратить свои (иногда преувеличенные) военные подвиги в политический капитал и убедить даже бесстрастных наблюдателей в их уникальном моральном статусе — «великих героев Сопротивления», как их описала Джанет Фланнер в декабре 1944 года. Поэтому не слишком удивительно, что программы реформ послевоенных европейских правительств стали повторением и эхом незавершенных проектов 1930-х годов.

Если опытным партийным политикам было так легко вытеснить активистов военного времени после 1945 года, то это было потому, что, хотя они разделяли общий антифашистский дух и широко распространенное стремление к переменам, Сопротивление и его наследники были довольно расплывчаты в деталях. Партия действия в Италии стремилась упразднить монархию, национализировать крупный капитал и промышленность и реформировать сельское хозяйство. Программа мероприятий Французского совета национального сопротивления не предполагала устранение монарха, однако в других аспектах ее цели так же были размыты. Отряды Сопротивления были слишком заняты борьбой или просто выживанием, чтобы заниматься подробными планами послевоенного законодательства.