После войны. История Европы с 1945 года

Новая система, в конце концов, была удивительно похожа на ту, которую они знали раньше: коммунисты просто взяли под контроль нацистские образования вроде трудовых фронтов или районных политических надзирателей и дали им новые названия и новых руководителей. Но приспособляемость бывших нацистов была также продуктом их уязвимости перед шантажом. Советские власти были вполне готовы вступить в сговор со своими бывшими врагами, лгавшими о природе и масштабах нацизма в Восточной Германии — утверждая, что капиталистическое и нацистское наследие Германии ограничено западными зонами и что будущая Германская Демократическая Республика была страной рабочих, крестьян и героев-антифашистов. Но они тоже много чего знали и при необходимости могли привести доказательства из нацистских досье. Спекулянты черного рынка, военные спекулянты и бывшие нацисты всех мастей, таким образом, стали превосходными коммунистами, поскольку у них были все стимулы угодить.

К началу 1950-х годов более половины ректоров восточногерманских высших учебных заведений были бывшими членами нацистской партии, как и более 10% членов парламента десятилетием позже. Новообразованное Штази (агентство государственной безопасности) взяло на себя не только роль и практику нацистского гестапо, но и многие тысячи его сотрудников и информаторов. Политические жертвы пришедшего коммунистического режима, которых часто обвиняли открыто как «нацистских преступников», были арестованы бывшими нацистскими полицейскими, судимы бывшими нацистскими судьями и охранялись бывшими нацистскими лагерными охранниками в нацистских тюрьмах и концентрационных лагерях, захваченных новыми властями.

Легкость, с которой отдельные лица и целые институты отвергали нацизм или фашизм и обращались к коммунизму, не была уникальной чертой, присущей только Восточной Германии, — разве только массовостью. Движение Сопротивления в Италии приютило немало бывших фашистов разных мастей, да и после войны Итальянская коммунистическая партия довольно мягко относилась к своим потенциальным сторонникам, которые имели фашистское прошлое. В послевоенной Венгрии коммунисты открыто заигрывали с бывшими членами фашистской Партии скрещенных стрел — настолько, что даже предложили им поддержку в делах против евреев, которые пытались вернуть утраченную собственность.

Коммунисты были не единственными, кто закрывал глаза на нацистское или фашистское прошлое людей в обмен на послевоенные политические услуги. В Австрии бывшие фашисты часто пользовались благосклонностью западных властей и допускались к работе в журналистике и других деликатных профессиях: их связь с корпоративистским, авторитарным режимом довоенной Австрии была нейтрализована нацистским вторжением и их вполне заслуживающей доверия и все более полезной антипатией к левым. Военное правительство в северо-восточной Италии защищало бывших фашистов и коллаборационистов, многие из которых были разыскиваемы югославами. В это же время как западные спецслужбы повсюду вербовали опытных и хорошо информированных бывших нацистов — включая «Лионского мясника», офицера гестапо Клауса Барбье, для будущего использования не в последнюю очередь против бывших нацистов на советской службе, в которых им было легко идентифицировать.

В своем первом официальном обращении к парламенту Федеративной Республики Германии 20 сентября 1949 года Конрад Аденауэр сказал о денацификации и нацистском наследии следующее: «Правительство Федеративной Республики убеждено, что многие уже субъективно искупили свою вину, которая не была тяжелой, а потому, чтобы оставить прошлое позади, намерено прощать таких лиц в тех случаях, когда это представляется приемлемым». Нет сомнения, что многие немцы горячо поддержали это утверждение. Если денацификация и была прервана, то лишь потому, что 8 мая 1945 года немцы спонтанно «денацифицировали» себя.

И немецкий народ был не одинок. В Италии ежедневная газета новой христианско-демократической партии опубликовала аналогичный призыв к забвению в день смерти Гитлера: «У нас есть силы забыть! — провозгласила она. — Забудь как можно скорее!» На Востоке самой сильной стороной коммунистов было их обещание начать новую революционную жизнь в странах, где каждому было что забыть — то, что с ним сделали, или то, что он сделал сам. По всей Европе было сильное желание забыть прошлое и начать все заново, следуя рекомендации Исократа афинянам в конце Пелопоннесских войн: «Давайте управлять вместе, как будто ничего плохого не произошло».