После войны. История Европы с 1945 года

Очевидным исключением была, конечно, Чехословакия. Многие чехи приветствовали русских как освободителей. Благодаря Мюнхену у них было мало иллюзий относительно западных держав, и Эдвард Бенеш был единственным представителем лондонских правительств в изгнании, который делал в сторону Москвы недвусмысленные реверансы задолго до 1945 года. Как сам Бенеш разъяснял свою позицию Молотову в декабре 1943 года, «в важнейших вопросах [мы] ... всегда будем говорить и действовать в соответствии с интересами представителей советского правительства». Возможно, Бенеш и не осознавал всех рисков советских объятий так хорошо, как его наставник, покойный президент Томаш Масарик, но и дураком он тоже не был. Прага собиралась дружить с Москвой по той самой причине, по которой искала близких связей с Парижем до 1938 года: Чехословакия была небольшой и слабой центральноевропейской страной и нуждалась в защитнике. Таким образом, несмотря на то, что Чехословакия была во многих отношениях самой западной из «восточных» европейских стран — с исторически плюралистической политической культурой, значительным городским и промышленным сектором, процветающей капиталистической экономикой до войны и ориентированной на Запад социал-демократической политикой после нее — Чехословакия также была ближайшим союзником Советского Союза в регионе после 1945 года, несмотря на потерю своего самого восточного района Подкарпатской Руси в результате советских территориальных «корректировок». Вот почему Бенеш, единственный из всех премьер-министров Восточной и Юго-Восточной Европы, находившихся в изгнании во время войны, смог вернуть свое правительство домой. В апреле 1945 года он сформировал правительство вместе с семью коммунистами и одиннадцатью министрами из четырех других партий.

Чешские коммунисты во главе со своим лидером Клементом Готвальдом искренне верили, что имеют неплохие шансы прийти к власти путем выборов. На последних довоенных выборах в Чехословакии они показали себя достойно, получив в 1935 году 849 000 голосов (10% от общего числа). Они не зависели от Красной Армии, которая вышла из Чехословакии в ноябре 1945 года (хотя в Праге, как и везде, Советский Союз поддерживал значительное присутствие разведки и тайной полиции через свои дипломатические учреждения). На действительно свободных, хотя и психологически напряженных выборах в Чехословакии в мае 1946 года Коммунистическая партия получила 40,2% голосов в чешских округах Богемии и Моравии и 31% в преимущественно сельской и католической Словакии. Только Словацкая демократическая партия добилась большего успеха, и, по сути, была обязана этим словацкой трети населения.[40]

Чешские коммунисты ожидали успехов и в дальнейшем, поэтому они сначала приветствовали перспективу помощи Маршалла и предприняли вербовочные кампании, чтобы укрепить свои ряда к будущим выборам — число членов партии, составлявшее около 50 000 человек в мае 1945 года, выросло до 1 220 000 в апреле 1946 года и достигло 1 310 000 в январе 1948 года (в стране с населением в 12 миллионов). Чтобы заручиться поддержкой, коммунисты точно не гнушались протекцией и давлением. И, как всегда, они позаботились о том, чтобы получить контроль над ключевыми министерствами и назначить своих людей на важные посты в полиции и в других органах. Но в преддверии выборов 1948 года доморощенные коммунисты Чехословакии готовились прийти к полной власти «чешским путем» который должен был отличаться от других восточных стран.

Поверило ли советское руководство заверениям Готвальда, что Коммунистическая партия Чехословакии одержит победу без посторонней помощи, неясно. Но, по крайней мере до осени 1947 года Сталин оставил Чехословакию в покое. Чехи изгнали судетских немцев (чем навлекли на себя гнев Германии, а следовательно, поставили себя в еще большую зависимость от советской защиты), и акцент в послевоенных правительствах Бенеша на экономическом планировании, государственной собственности и упорном труде, напомнил по крайней мере одному французскому журналисту риторику и атмосферу ранней советской «стахановщины». Пражские рекламные щиты несли портреты Сталина рядом с портретами самого президента Бенеша задолго до того, как коммунисты даже создали свое собственное правительство, не говоря уже о монополии власти. Мы видели, что министр иностранных дел Ян Масарик и его коллеги, не колеблясь, летом 1947 года отказались от Плана Маршалла по просьбе Москвы. Другими словами, Сталин не мог сетовать на поведение Чехословакии.