После всего: Стихи 1920-1942 гг.

…А сказать друг другу было нечего,
Разговор был скучный и скупой…
Шумный, долгий монпарнасский вечер
Вдунул жизнь в «Ротонду» и «Куполь».

Громкоговоритель надрывался

Над большой и пестрою толпой.
Звуки резкие танго и вальса
Путались с трамвайной трескотней.

Мы сидели молча на диванах,

Скучные от пива и вина.
— «Тот уехал?» — «Да». — «А этот?» — «В Каннах».
И опять надолго — тишина.

И в тяжелом папиросном дыме

Поднимали взоры к потолку.
Кто у нас вот эту боль отнимет,
Эту безнадежную тоску?

Становилось скучно, страшно даже.

Ждем, что кто-нибудь сейчас придет
И со смаком в сотый раз расскажет
Злой литературный анекдот.

Так под сонным, неподвижным взглядом

Пролетал за часом мертвый час.
«Так и надо… Значит, так и надо…»
И ревел неумолимый джаз.

1931

«Можно все друг другу рассказать…»

Можно все друг другу рассказать,
Все открыть,
До самого святого,
Заглянуть нечаянно в глаза,
Угадать несказанное слово.

Можно все условности стереть,

Как свое, принять чужое имя,
Вместе жить и вместе умереть —
И остаться все-таки чужими.

1931

«Глядишь на звезды взором вдохновенным…»

Глядишь на звезды взором вдохновенным
С откинутой красивой головой.
Тревожно мыслишь о судьбе Вселенной:
«Ведь, в сущности, не знаем ничего!
И из каких таинственных расчетов
Явился воздух, и тепло, и свет?..»
— А у меня сейчас забота —
Куда поставить твой велосипед?

1931

«Просто, без слез и проклятий…»

Просто, без слез и проклятий,
С горстью наивных стихов,
В стареньком ситцевом платье,
В темной тоске вечеров,

С запахом лука и супа,

В кухонном едком чаду —
Женщиной слабой и глупой
Тихо к тебе подойду.

И без упрека и стона

Острую боль заглушу.
Снов твоих страшных не трону
И ни о чем не спрошу.

Все, что копила годами,

Молча отдам навсегда.
И заструятся над нами
Незолотые года…

1931 (Из сборника «Окна на север», 1939)

Ночью

Два будильника ночью стучат,
Четко слышен двойной перебой.
Тянет левую руку с плеча
Притупленная, нудная боль.

На полу — неподвижная рябь,

За окном — мертвый свет фонаря…
Где-то Богом забытый корабль
Укачали чужие моря.

Где-то долго гудит паровоз

В черном холоде мертвых полей,
С усыпляющим ритмом колес,
С переливом призывных огне.

Утомленная память легка,

Память медленно клонит ко сну…
Где-то в небе скользят облака,
Закрывая над крышей луну.

В неподвижной, таинственной мгле

Умирают большие слова,
Два будильника там, на столе…
Но зачем же их все-таки два?

И над горечью счастья и слез,

Над сомненьем — любовью — тоской —
Где-то в детстве гудит паровоз,
Далеко, далеко, далеко…

1931

«Я знаю, как печальны звезды…»