После жизни и смерти

Их обступал лес, небо приобрело невнятный белесый оттенок, который бывает перед рассветом. Шумел ветер, поскрипывали деревья, пахло сыростью и осенью. Агату уже натурально трясло. Оставить ее здесь, и мир ее прикончит: лихорадка или лесной зверь прекратят путь рогатой ведьмы. Может, это и правильно, может, она этого и заслуживает, ведь если ее не будет, не будет и контракта, не придется совершать очередную гадость. Это не совсем убийство, Чешир только начал, а закончится оно само. Он аккуратно положил девушку на гнилую листву и медленно, пошатываясь, побрел прочь.

Ведьма даже не звала его, не молила о помощи, что-то глупо обещая, может, не хотела впустую тратить силы, а может, уже не могла, погрузившись в туманные грезы близкого конца. В голове было пусто, Василий с трудом переставлял тяжелые ноги, он перешел какой-то невидимый рубеж, сломал что-то у себя внутри. Шел вперед, не оглядываясь, но живо представляя, как с каждым шагом отдаляется от Агаты. Потом маг, конечно, будет оправдываться, что был не в себе и потому натворил столько ошибок, непременно будет… Но так и не задаст себе вопрос: «А как бы я поступил, будь полностью в своем уме?» Не задаст, потому как оставил бы ее и без силы, туманившей мозги.

========== В преддверии новой жизни. Часть 3 ==========

Чешир брел через толпу, через безликую серую массу в агонии трясущихся судеб. Дни тянулись скучно и однообразно. Осенняя грязь как-то быстро замерзла, и на нахохлившийся озябшим воробьем город падали крупные хлопья белого снега. Снежинки кружили, танцевали и падали, собираясь в сугробы на земле. Кто-то морщился, бурчал про себя о неполадках с погодой, кто-то завороженно смотрел на снег, но в основном всем было наплевать. Люди, ждавшие на автобусной остановке через дорогу, скучая, провожали взглядами разноцветные машины и молчали. Молодая парочка, держащаяся за руки, мальчик лет пяти за руку с бабушкой – все словно погрузились в транс или сон. Василий посмотрел на этих людей, покачал головой и пошел дальше.

Оглушительный грохот, скрежет металла и звон стекла заставили Чешира обернуться. В остановку влетел серый ровер, остатки его лобового стекла окрасились в красный цвет. Металлический навес согнулся, кое-где сломался, став острым, как хорошо заточенный нож. Железные листы обняли и задушили тех, кто еще недавно просто ждал свой автобус.

Тишина… Абсолютная тишина, несколько растянувшихся, отмеченных шоком мгновений. Заголосила какая-то женщина, громко и протяжно, и вот уже начали собираться люди. Только под навесом никто не кричал и не стонал – там не было больше жизни. Скоро заревут сирены – приедут медики и полиция.

Устало прикрыв глаза, маг вдохнул морозный воздух и направился к ближайшему магазину за углом, чтобы погреться. Странное дело, он должен был сейчас беситься, кричать, сходить с ума – свою силу он так и не заключил в амулет, но словно бы примирился с ней, бушующий пожар затих или даже потух.

В магазине не было суеты, здесь еще не знали о случившемся совсем рядом. Стояли ряды электроники, и две девушки – консультанты рассматривали посетителя. Чтобы особо не раздражать их, Василий сделал вид, будто заинтересовался кухонным комбайном. Девушки не стали подходить к нему, а как-то вовсе потеряли интерес.

В конце зала были представлены модели продаваемых телевизоров. На экранах без звука транслировались общественные каналы.

– Опять архивная запись? – спросила девушка с каштановыми волосами у своей коллеги, краем глаза заметив гриб атомного взрыва на экране новой модели.

– Да вроде нет, – ответила ей блондинка. – Какой-то псих запустил по пригороду иракского городка, или это там было всё же атомное оружие, которое случайно взорвалось… Кто их разберет?..

Беляков поднял взгляд к экрану, но там уже появилось лицо полноватого ведущего, и бегущая строка поведала совсем о другой катастрофе: Китай выдвигал какие-то совсем невозможные требования к странам, чьи заводы чадили в Поднебесной. Буквы гласили, что волноваться не о чем – для решения конфликта уже запланировано специальное мероприятие. Дело пахло скорой войной. Чешир сжал кулаки. Он, не мигая, смотрел на экран, на диктора, не менявшего выражения; на пальцах побелели костяшки, и вот один из телевизоров скрипнул, застонал, как живой, и закончил тихим хлопком, покрывшись тонкой сеткой трещин. Продавщица заохала, а Василий быстро ушел. Назад, под снегопад изрядно надоевших улиц.

В этом городе он жил уже несколько недель – теперь ему было везде одинаково паршиво, и идти куда-то особого смысла не было. Жил он, отводя глаза от своей комнаты в общежитии, то есть бесплатно и нелегально. А вот за еду все же предпочитал платить, иначе за нее пришлось бы платить кому-то еще, а этого маг не хотел.