Последнее, что он сказал мне

Я иду по коридору в направлении туалета и оборачиваюсь на Грейди. Он не смотрит в мою сторону – стоит ко мне спиной, прижав к уху телефон. И даже не оглядывается, когда я миную дверь туалета, подхожу к лифту и нажимаю кнопку вызова. Он продолжает смотреть в окно, за которым идет дождь, и разговаривать.

К счастью, лифт приезжает быстро, я захожу в кабину и поскорее нажимаю кнопку. Я успеваю выйти в вестибюль, прежде чем Грейди закончил разговор по телефону. Я выхожу под дождь, прежде чем Сильвию Эрнандес посылают в женский туалет меня поторопить.

Сворачиваю за угол, чтобы ни Грейди, ни Эрнандес не заметили меня из окна. Возле телефона я оставила для них записку – ту самую, которую передал мне Оуэн. «Защити ее!»

Я быстро шагаю по незнакомым улицам Остина – ради Бейли, ради нее и Оуэна, – хотя они ведут туда, где мне находиться не следует вовсе.

Заполните анкету

Вот что я знаю о муже:

Перед сном Оуэн делал две вещи: поворачивался на левый бок и прижимался ко мне, обнимая за грудь. Так он и засыпал – прижавшись лицом к моей спине, положив руку на сердце. Он спал безмятежно.

Каждое утро бегал до подножия моста Золотые Ворота и обратно.

В еде неприхотлив и готов есть одну китайскую лапшу.

Никогда не снимал обручальное кольцо, даже в душе.

Окна в машине держал открытыми и летом, и зимой.

Каждую зиму заводил разговор о рыбалке на озере Вашингтон, но так и не собрался.

Не мог выключить фильм, даже самый паршивый, пока не начнутся финальные титры.

Считал, что прелесть шампанского переоценивают.

Считал, что опасность грозы недооценивают.

Боялся высоты, но никогда бы в этом не признался.

Водил машину с механической коробкой передач и превозносил ее достоинства. Никто с ним не соглашался.

Любил водить дочь на балет в Сан-Франциско.

Любил пешие прогулки с дочерью в округе Сонома.

Любил водить дочь завтракать в ресторан. Сам не завтракал никогда.

Превосходно готовил шоколадный торт с десятью коржами.

Кокосовый карри готовил паршиво.

Лет десять назад купил кофемашину «Ла Марцокко», да так и не достал из коробки.

И еще Оуэн был женат до меня. Женился на женщине, чей отец защищал плохих парней (хотя только этим его род деятельности не ограничивался). Смирился с работой своего тестя, потому что женился на его дочери. Принял тестя в силу необходимости, любви и, может быть, страха. Сам бы он назвал это не страхом, а преданностью.

Еще я знаю, что после гибели жены все изменилось. Абсолютно все.

Внутри его что-то сломалось, и он разозлился на семью жены, включая ее отца и себя самого. Он разозлился на то, что позволил себе смотреть сквозь пальцы на многое – во имя любви, во имя преданности. Отчасти поэтому он и ушел.

Другая причина в том, что он хотел увезти Бейли подальше от прежней жизни.

Зная все это, я не знаю главного. Простит ли Оуэн меня за то, на что я готова сейчас пойти.

«Под мухой», часть вторая

Бар «Под мухой» открыт.

Внутри полно посетителей – люди, зашедшие пропустить рюмочку после работы, студенты старших курсов и влюбленная парочка (зеленый ирокез у парня и покрытые татуировками руки у девушки), поглощенная лишь собой.

За стойкой хозяйничает молодой сексуальный бармен в жилетке и при галстуке – смешивает парочке два коктейля «Манхэттен». На него пристально смотрит женщина в брючном костюме – либо хочет повторить заказ, либо ей просто нравится на него смотреть.

А еще в зале сидит Чарли. Он расположился в уголке своего деда с бутылкой виски и задумчиво водит пальцем по бокалу. Наверное, размышляет о том, что случилось между нами ранее и как следовало поступить при встрече с той незнакомой женщиной и дочерью сестры, которую ему так хотелось бы узнать поближе.

Я подхожу к столику. Сначала Чарли меня не замечает, затем поднимает взгляд. В его глазах вовсе не злость, скорее недоумение.

– Что вы здесь делаете? – спрашивает он.

– Я должна с ним поговорить.

– С кем?

Я молчу, потому что объяснения излишни. Он прекрасно знает, кого я имею в виду. Он знает, кто мне нужен.

– Идемте со мной.

Чарли встает и увлекает меня в темный коридор, ведет мимо туалетов и электрощитка на кухню и захлопывает дверь.

– Знаете, сколько копов наведалось сюда сегодня? Вопросов они пока не задают, просто заходят и мозолят мне глаза.

– Вряд ли это копы, – говорю я. – Скорее федеральные маршалы.

– По-вашему, это смешно? – восклицает Чарли.

– Ничуть, – отвечаю я и смотрю ему в глаза. – Вы наверняка рассказали Николасу, что мы к вам заходили. Ведь он ваш отец, а она – племянница. Вы искали девочку с того самого дня, как Итан ее увез. Чарли, вы не смогли бы промолчать, даже если бы захотели.

Чарли распахивает дверь аварийного выхода, за которой виднеется задняя лестница и проулок.

– Уходите!

– Не могу.

– Почему?

Я пожимаю плечами.

– Мне больше некуда идти.

И это правда. Как бы мне ни было неловко признаваться в этом самой себе (не говоря уже о Чарли), он – мой единственный шанс вернуть все на круги своя.

Наверное, он тоже это понимает и поэтому колеблется. Наконец отпускает дверь, и она захлопывается.