– Хочу у тебя кое-что спросить, и ты наверняка сочтешь это немного преждевременным, – пояснил он. – Ты не против?
– Это и есть вопрос?
– Вопрос я задам чуть позже. Спрашивать о таких вещах, пока моя дочь сидит в туалете, не годится, так что можешь перевести дыхание…
Оуэн не ошибся: я и в самом деле перестала дышать, встревожившись из-за его вопроса. Да что там, я пришла в ужас! Я боялась, что не смогу ответить ни да, ни нет.
– Наверное, я задам тебе свой вопрос в Биг-Суре. Заберемся на скалы, окруженные дубами – самыми красивыми, что ты видела в жизни, – и будем спать прямо под ними. Гости там спят в юртах, из которых открывается вид на лес и на океан.
– Никогда не спала в юрте!
– На следующей неделе мы положение исправим. – Оуэн забрал бокал и сделал большой глоток. – Конечно, я забегаю вперед, но ты должна знать, что я не могу дождаться, когда стану твоим мужем. Это так, для протокола.
– Никаких протоколов я не веду, – сказала я, – хотя чувствую то же самое.
И тут к столику подошла Бейли. Она села и принялась уминать свою пасту – восхитительную южноитальянскую версию блюда
Оуэн склонился к ее тарелке и схватил целую пригоршню.
– Папа! – рассмеялась Бейли.
– С ближним надо делиться, – заявил он с полным ртом. – Хочешь сюрприз?
– Конечно, – с улыбкой сказала она.
– Ханна достала нам всем билеты на завтрашний спектакль «Босиком по парку»! Она тоже любит Нила Саймона. Разве не здорово?
– Мы завтра снова увидимся с Ханной? – невольно выпалила девочка.
– Ох, Бейли… – Оуэн покачал головой и с виноватым видом посмотрел на меня.
Я пожала плечами, давая понять, что не расстроилась.
Меня ее поведение ничуть не обидело. Бейли – девочка-подросток, рано потерявшая мать. Отец – все, что у нее есть. Я и не ожидала, что она станет охотно им делиться.
Бейли смущенно опустила глаза.
– Извини, я просто… у меня много уроков, – нашлась она.
– Все нормально, – сказала я. – У меня тоже полно работы. Почему бы вам не сходить на спектакль вдвоем? Только ты и папа. Давайте встретимся потом в отеле, если ты закончишь с уроками пораньше.
Девочка смотрела на меня, ожидая подвоха. Его не было. Я хотела, чтобы она это поняла. Независимо от того, что я делаю правильно и что неправильно, с ее точки зрения (судя по тому, как развивались наши отношения, неправильно я делала многое), ждать от меня подвоха не стоило. По крайней мере это я могла ей обещать. Я не хотела, чтобы она изображала вежливость – зачем притворяться, пусть лучше будет собой.
– Честно, Бейли. Никто на тебя не давит…
Оуэн взял меня за руку.
– Мне очень хотелось бы пойти с вами обеими, – сказал он.
– В другой раз, – пообещала я. – Сходим вместе как-нибудь потом.
Бейли подняла взгляд, и в нем промелькнула благодарность, которую она не успела скрыть. Ей было приятно, что я ее поняла. Она очень нуждалась в том, чтобы ее понимал другой человек, кроме отца. И на секунду она подумала, что этим человеком могу стать я.
– Ага, – кивнула Бейли. – В следующий раз.
И впервые мне улыбнулась.
Иногда приходится справляться самой
Мы идем по длинному коридору, увешанному художественными фотографиями. На одной из них – великолепное калифорнийское побережье возле Биг-Сура. Снимок не менее семи футов в длину и сделан с высоты птичьего полета – полоска дороги вгрызается в крутую гору, вокруг скалы и океан. Я не могу оторвать от него глаз, черпая утешение в знакомом пейзаже, и едва не пропускаю кое-что, когда мы проходим мимо столовой. В комнате стоит обеденный стол – мой обеденный стол, фото которого напечатали в «Архитектурном дайджесте». Стол, с которого началась моя карьера знаменитого резчика по дереву.
Самое популярное из моих изделий. После выхода журнала эту модель стал выпускать один крупный розничный гипермаркет.
Я замираю. Николас сказал, что его жена придирчиво отбирала все предметы интерьера. Что, если она увидела стол в «Архитектурном дайджесте»? Вполне вероятно. Статья до сих пор размещена на сайте. Благодаря интернету Мередит могла бы отыскать свою пропавшую внучку, если бы только знала, что именно искать.
В конце концов, в этот дом меня привело упорство в поисках – и здесь же меня нашло мое прошлое… Еще одно напоминание: от происходящего здесь зависит все, что мне дорого в жизни!
Николас распахивает толстую дубовую дверь.
Я стараюсь не смотреть на Нэда, следующего за мной по пятам. Я стараюсь не смотреть на роняющих слюну собак, идущих бок о бок. Я вхожу за Николасом в кабинет и рассматриваю темные кожаные кресла, настольные лампы и книжные полки красного дерева. На них стоят энциклопедии и классика. На стенах висят дипломы и награды Николаса Белла. Премия академического общества Фи-Бета-Каппа, премия журнала «Юридическое обозрение». Все с гордостью вставлены в рамочки.