Последнее дело Холмса

– Раньше я говорил, что надо исключить безумие, игру и все, что лежит на поверхности. Подобных ходов должен избегать и стыдиться даже самый посредственный писатель.

– В «Преступлении без убийцы» я описал сумасшедшего убийцу.

– И без сомнения, эта книга не относится к числу ваших шедевров. С другой стороны, Полоний, которого я играл в фильме Роберта Леонарда (в роли Гамлета был Ларри Оливье), произносит: «Если это и безумие, то в своем роде последовательное»[90].

Фокса смотрел на меня нахмурясь. И очень серьезно. Это выражение лица портило его красоту.

– А при чем тут вообще Клеммер?

– В романах и фильмах, – ответил я, – убийства совершают лишь после долгой и обстоятельной подготовки. А в реальности восемь из десяти преднамеренных убийств происходят в обстоятельствах спонтанных и случайных. Последующие кропотливые усилия направлены чаще всего на сокрытие этих обстоятельств или своей вины.

– Вы-то откуда это знаете? Подобную статистику, я хочу сказать.

– Вычитал в «Ридерз дайджест».

– Подумать только… Все-то вы вычитали в «Ридерз дайджест».

– Почти все.

Я зашагал по тропинке, спускавшейся от форта к пляжу. Фокса шел следом и, признаюсь, от того, что он был у меня за спиной, по спине этой бежали мурашки. И потому я остановился и подождал, когда он со мной поравняется. Потом я очень спокойно извлек из кармана вдвое сложенный листок.

– Да, тут вы правы: с Клеммером все по-прежнему неясно. Хотя имеется вот это.

Он взглянул с любопытством:

– И что это такое?

– Только не говорите, что впервые видите.

– Именно впервые.

– По всей видимости, наша третья жертва в момент убийства что-то читала или с кем-то что-то обсуждала.

– И где вы это нашли?

– В кармане убитого. Он сам туда сунул листок, либо это сделал убийца. Если так, он совершил ошибку – возомнил себя всемогущим. И вероятно, не сумел побороть искушение. Художественная натура, помните?

– Вы мне ничего не говорили. – Фокса теперь был по-настоящему растерян. – И я не видел, как вы припрятали эту бумажку.

– Помните, что я говорил о монтаже, – удовлетворенно улыбнулся я. – Мастерство сыщика, как и опытного преступника, сродни искусству фокусника: тот и другой должен изменить поле зрения жертвы. Речь не об этих дурацких фокусах, когда глаз не поспевает за рукой, а об отвлечении внимания. Надо, чтобы, пока публика следит за одной рукой, действовала другая.

– О черт… У вас это очень ловко вышло.

– Вспомните, что я играл Раффлза в «Воре-джентльмене». Это, разумеется, другой роман.

– Ну да.

– Как видите, все может стать литературой.

Пляж остался позади, а мы входили в оливковую рощу. Я передал листок Фокса, и тот торопливо его развернул.

– Это страница из «Пари матч» – вторая неделя июня тысяча девятьсот сорок девятого года, – вырванная из подшивки в читальне. Речь в заметке идет о процессе над нацистами, виновными в военных преступлениях. Подсудимые – люди несравненно менее известные, чем подсудимые в Нюрнберге. Посмотрите на одиннадцатую фамилию в списке.

– «Штурмбаннфюрер СС Ганс Людвиг Клеммер, – прочел Фокса. – Лагерь военнопленных в Горбитце. Обвиняется в казнях…» – Он осекся и удивленно заморгал: – И никакого Освенцима?

– Нет. Только Горбитц.

– А где это? В Польше?

– Не уверен. Мне кажется, в Восточной Германии.

Фокса стал читать дальше:

– «Проведя год под стражей и представ перед судом, был освобожден за недостатком улик». – Он ошеломленно взглянул на меня. – Невероятно. Неужели это в самом деле он?

– По крайней мере, кто-то был в этом уверен.

– Но все же это он или не он?

– Ни доказать, ни опровергнуть нельзя. Я лично не уверен, а кто-то не сомневался. Пропавшие паспорта, очевидно, имеют к этому отношение и помогли подтвердить личность.

Фокса окинул меня каким-то странным, едва ли не оскорбленным взглядом:

– Неужели вы в самом деле считаете меня…

– Спрашиваете, считаю ли? Всякое предположение может оказаться неверным. Правильные ответы можно дать исключительно с помощью логики. А этот ключ – чистая логика. Как и выключатель в номере Карабина.

Фокса замер с открытым ртом:

– А с ним-то что?

– Когда мы вошли, ставни были закрыты. Но вы без колебаний зажгли свет, хотя замочная скважина с ключом была расположена в левой части двери.

– И?

– А в вашем номере – с правой. Как вы определились в темноте? Логично предположить, что вы уже бывали там раньше.

– Интуиция.

– Слишком четко она у вас сработала, не находите? Слишком четко и слишком быстро. Вы снова нарушили законы детектива, помните? В соответствии с которыми, как вы сами сказали, преступниками не могут быть дворецкие и китайцы.

Он взял меня за локоть и остановил:

– Бэзил… Насчет ключа я могу объяснить.

– Прекрасно! Приступайте.

Теперь он смотрел на меня не моргая. Упорно.

– Ключ от номера Кемаля Карабина я нашел на полу в собственном номере. И убедился, что там выбит номер. Мне подсунули его под дверь точно так же, как вам – нож для разрезания бумаги. Я положил его в карман и стал думать, что с ним делать. И когда представится случай рассказать вам об этом. Но когда решился, мы уже сидели с Веспер Дандас на террасе ее номера.

– Прекрасно помню.