Последняя колония

«Будь оно все проклято!» – подумал я.

Теперь у меня уже не оставалось сомнений в том, что Сциллард знал о моей более обширной информированности о генерале Гау и конклаве. Мысли, откуда он это узнал, можно было отложить на потом. Сейчас же вопрос был в том, что ему ответить.

«Можешь считать, что с тобой покончено», – вывернулась откуда-то паническая мыслишка.

Было ясно, что Батчер и Беркли уже готовы сплавить мое дело в Суд колониальных дел, где разбирательство по любому возможному обвинению (я решил, что это будет «некомпетентность», хотя возможны и «халатное отношение к своим обязанностям», и даже «государственная измена») будет скорым и закончится не слишком приятно для меня. Я исходил из предположения, что Сциллард явился сюда, чтобы удостовериться, что он добился желаемого результата. Возможно, он не был до конца убежден в том, что я пытался воспрепятствовать его миссии, но теперь я и в этом не был уверен. Внезапно я понял, что не имею даже догадок о том, чего же ждет Сциллард от этого расследования. И потому, что бы ни сказал, это уже не имело значения – меня уже ничто не могло спасти.

Но, черт возьми, это же официальный допрос в ходе официального расследования! А это значило, что его запись сохранится в архиве Союза колоний. Ну и будь что будет!

– Я думаю, что он благородный… человек, – сказал я, запнувшись на слове «человек».

– Прошу прощения? – уставился на меня Беркли.

– Я сказал: я думаю, что он благородный человек, – повторил я. – Прежде всего он не стал попросту уничтожать Роанок. Он предложил на выбор или эвакуировать моих колонистов, или позволить им присоединиться к конклаву. В той информации, которой снабдил меня Союз колоний, такие варианты не рассматривались. Из этой информации – я ознакомил с ней всех колонистов Роанока до одного – следовало лишь то, что Гау и конклав истребляют колонии, как только обнаружат их. Потому-то мы сидели целый год, не смея поднять головы.

– Его слова о том, что он намерен позволить вашим колонистам покинуть планету, вовсе не значат, что он так и поступил бы, – заметил Беркли. – Как бывший офицер ССК вы не можете не понимать ценности военной дезинформации и многообразия способов передачи ее врагу.

– Не думаю, что он рассматривал роанокскую колонию как врага, – возразил я. – Нас там было менее трех тысяч человек против четырехсот двенадцати боевых кораблей высшего ранга. У нас не было ровно никаких средств для обороны, и Гау не получил бы никакого военного преимущества, если бы обманом заставил нас капитулировать, а потом уничтожил бы иным способом. Это была бы немыслимая жестокость.

– Вы что, не знаете, насколько жестокость с точки зрения психологии важна в войне? – возмутился Беркли.

– Это я хорошо знаю. Вот только из той информации, которой снабдил меня Союз колоний, не было понятно, является ли жестокость неотъемлемой частью психологической характеристики генерала или же его военной тактики.

– Вы много чего не знаете об этом генерале, – вставил Батчер.

– Не смею отрицать, – сказал я. – Именно поэтому я и решил, что, имея с ним дело, будет полезнее руководствоваться своей собственной интуицией. Но я вроде бы припоминаю, будто генерал сказал, что до того, как попасть на Роанок, он осуществил более трех десятков аналогичных операций. Если вы располагаете информацией об этих случаях и, в частности, о линии поведения генерала по отношению к каждой из этих колоний, можно было бы выработать определенное мнение о его представлениях, о чести и жестокости. У вас есть такая информация?

– У нас она есть, – рубанул Батчер. – Но мы не имеем права предоставить ее вам, поскольку вы временно отстранены от своей должности.

– Это я отлично понимаю, – кивнул я. – Но, скажите, имелась ли у вас такая информация, когда я еще находился на своем посту?

– Вы намекаете на то, что Союз колоний скрыл от вас информацию? – в очередной раз взвился Беркли.

– Я ни на что не намекаю. Я задал совершенно прямой вопрос. И утверждаю, что в условиях крайней скудности сведений, предоставленных мне Союзом колоний, я мог руководствоваться лишь своим собственным здравым смыслом. Таким образом мне удалось получить дополнительную информацию, с которой я вас сейчас знакомлю.

Я взглянул в глаза Сцилларду.

– С моей точки зрения, согласно моему жизненному опыту и моему знанию людей и других разумных существ, генерал Гау – очень достойная личность.

Сциллард ненадолго задумался.

– Как вы поступили бы, администратор Перри, если бы флот Гау появился в вашем небе прежде, чем Союз колоний успел бы осуществить свой план диверсии?

– Вы спрашиваете, сдал ли бы я колонию?

– Я спрашиваю, как поступили бы вы.

– Я принял бы предложение Гау. И позволил бы ему эвакуировать колонистов Роанока на территорию Союза колоний.

– Значит, вы сдали бы колонию врагу, – веско произнес Батчер.

– Нет, – возразил я. – Я остался бы оборонять Роанок. И почти уверен, что моя жена осталась бы со мной. А также любой, кто пожелал бы остаться на верную смерть.