Последняя любовь Хемингуэя

Когда Хемингуэй вернулся за стол, то увидел, что девушки заинтересованно рассказывают Мэри о своей учебе и, видимо, о развлечениях. Он подошел к столику и предложил:

–Давайте сегодня сходим на Монмартр. Хочу посмотреть Париж моей молодости.

И в этот день, втроем, Моника ушла, они гуляли по Парижу, где многое вошло в жизнь Хемингуэя навсегда. Он рассказывал, а Адриана зачарованно слушала. Не все легко было в жизни Папы. Все было – холод, голод, любовь…

Мэри понимала, что сейчас Хемингуэя нельзя оставлять одного и старалась быть всегда с ним рядом. Только на пятый день пребывания в Париже, Хемингуэй встретился с Адрианой наедине. Перед встречей он зашел в банк и снял со своего счета деньги. Когда он пришел к Бомонам и они остались одни, то сразу же сказал Адриане:

–Дочка. Пока никто не зашел и не помешал нашему разговору, я хочу тебе сделать подарок. Правда, я опоздал поздравить тебя с днем рождения. Сделаю сейчас. Вот тебе три тысячи долларов. Делай с ними, что хочешь.

–Папа! Что ты! Мне не нужны деньги. – Запротестовала, было Адриана.

–Возьми. Они тебе пригодятся в Париже. Купи на них себе подарок, какой хочешь. Считай, что он от меня. К тому же рассматривай подарок, как гонорар за обложку к моей книге. Это пока аванс.

–Но не ты же мне должен платить гонорар, а Скрибнер?

–Мы с ним договоримся. – Ответил Хемингуэй и, чтобы прекратить этот разговор, мечтательно произнес. – Как хорошо было в Венеции… С тобой…

–Мне, Папа, хорошо с тобой и в Париже. – Адриана обняла его и поцеловала. – Я за этот месяц поняла, что не могу долго быть без тебя. Мне тебя, так не хватает. Я так люблю тебя!

–Я тоже. Скоро мы уезжаем в Америку. Билеты на теплоход уже взяты. Ты поедешь провожать нас в Гавр?

–Если ты хочешь, то поеду.

–Хочу! Хочу тебя забрать из Европы к себе на Кубу. Приезжай, я тебя буду ждать. Когда приедешь?

–В мае заканчиваются занятия, и сразу же могу ехать к тебе. Как позовешь, так и приеду. – Уточнила Адриана.

–Я зову тебя сейчас.

Он обнял Адриану и привлек ее к себе. Поцеловал ее глаза, губы, шею…

–Папа. А ты ничего не сказал о моем французском? – Спросила, расшалившаяся Адриана.

–Он у тебя уже хорош. На моем уровне. Мы можем говорить о любви по-французски.

–Давай играть во французских влюбленных?

–Давай. Тебе двадцать лет. Тебя звать Мари Дюплесси. У тебя в руках камелии. А я Дюма, но только сын…

–Я люблю своего Дюма, но не куртизанка и не хочу раньше времени умирать. – Шутливо прошептала Адриана ему на ухо. – Давай поменяем героев. Ты ненасытный Гаргантюа, поглощающий вино в неимоверных количествах, а я… Кто я?

–Жанна Д’Арк, победившая Гаргантюа.

–Я не хочу тебя побеждать. Хочу всегда быть побежденной тобой. Поцелуй меня Гаргантюа, и я сама пойду на костер любви…

Двадцать второго марта пятидесятого года из Гавра в Нью-Йорк отправлялся красавец «Иль де Франс» – Обладатель «Голубой ленты Атлантики», за самый быстрый переход через Атлантический океан.

Адриана проводила Хемингуэев до каюты. Остальных провожающих на корабль не допустили. Мэри, положив свои вещи в каюте, оставила их на время одних.

«Пусть попрощаются. Возможно это их последняя встреча». – Благородно подумала она, выходя на палубу лайнера.

–Я тебя буду ждать на Кубе. Приезжай быстрей.

–Приеду. Океан мне не помеха. Видишь, я держусь за твоего негритенка. Раз ты хочешь, чтобы мы встретились, он нам поможет. Все сделает для нашей встречи.

–А я буду смотреть на твои изумруды, чтобы ты приехала быстрей.

–Ты бери их в руки и слушай меня. Я буду петь о любви твоему негритенку, а изумруды передадут мелодию моих чувств тебе. А ты, крепко сожми изумруды и пой мне. А негритенок передаст мне твою мелодию, а может и слова. – Рассмеялась Адриана.

–Ты просто чудо. Мы будем петь через океан. – Только и мог произнести Хемингуэй.

Они обнялись, и стали страстно целовать друг друга…

–Мне пора. – Первой пришла в себя Адриана. – А то увезешь меня в Америку раньше времени.

–Да. Пора нам приблизить встречу. Для этого надо раньше расстаться.

«Иль де Франс» гудел мощными машинами, готовясь отчалить от Европы. Из бело-голубой трубы вырывались выхлопные газы. Еще одно напряжение машины и стальная громада медленно оторвалась от причала.

Хемингуэй и Мэри стояли на палубе и махали провожающим руками. Вон там, внизу стоит Адриана. Тоже машет, но платком. А где ее рука? Да, на левом плече. У негритенка. Его душа неожиданно запела ожиданием новой встречи. Слышит ли Адриана?

Теплоход разворачивался курсом на Америку. С борта уже не видно причала. Хемингуэй шагнул по направлению к корме, куда устремились те, кто хотел прощаться с Францией, пока она не исчезнет за горизонтом. Но Мэри его удержала.

–Пойдем к себе. Надо обживать новый уголок, хоть он и временный. Холодно еще. Можно простудиться.

И они пошли в каюту. За иллюминатором искрилась сине-зеленая вода весеннего Ла-Манша.

«Он всегда такой в это время». – Подумал Хемингуэй.

В иллюминаторе мелькали белые крылья ненасытных чаек. Мэри, разложила по каюте вещи, необходимые в дороге, и обратилась к мужу: