Последняя любовь Хемингуэя

–Эрни! Вот и прощай Европа и все заботы, с ней связанные. – На что-то намекнула Мэри. – Дома нас ждет настоящая свобода. В Европе не чувствуешь себя свободной.

–Да. – Согласился с ней Хемингуэй. – Европа меня всегда любила, а сейчас отхлестала, как мальчишку. Но я готов простить ей все, лишь бы продолжала меня любить.

Что он имел в виду? Мэри не поняла. Искренность или двусмысленность. Кто поймет Хемингуэя? Даже она его до конца не знает.

Глава 3. Остров любви и разлуки – Куба

…пусть грехами занимаются те,

кому за это деньги платят.

«Старик и море».

Воспроизводя жизнь Хемингуэя на Кубе, после его возвращения из Европы, сталкиваешься со многими трудностями в ее описании. Прежде всего, удивляет поведение Хемингуэя, выразившееся в непрерывном пьянстве, постоянных ссорах с женой, желании обидеть ее и унизить. Но одновременно удивляет беспредельное чувство любви к Адриане, жажда увидеть ее, стремительный переход от упадка к творческому подъему. Попробуем кратко воспроизвести его жизнь летом того года.

Хемингуэй с женой задержался в Нью-Йорке только на неделю. В основном это были встречи с друзьями и согласование вопросов по изданию романа «За рекой, в тени деревьев». Когда он приехал домой на Кубу, то его там ждали три письма от Адрианы. Что она писала – можно только предполагать. К сожалению, из многочисленных писем Адрианы Хемингуэю написанных за шесть лет их переписки, сохранились единицы. Остальные уничтожены.

А сейчас, по свидетельству близких друзей, получив письма от Адрианы, он находился в приподнятом состоянии. Адриана впервые написала, что любит Папу. А он все сомневался, что его чувство к Адриане обоюдно. Хемингуэй радовался этому, рассказывал о своей любви близким друзьям. Он усиленно работал над гранками романа и, вроде бы, времени и причин для уныния не было. Но, анализируя сложившуюся ситуацию, он приходил к выводу, что любовь к Адриане обречена на расставание, а жить с Мэри он обречен до самой смерти. Такая раздвоенность, вернее несоответствие чувств и сознания, страшно угнетали Хемингуэя. Он много пил и временами был похож на капризного ребенка, которого хотят лишить любимой игрушки. Он звал Адриану в гости, а она почему-то откладывала свой приезд на Кубу. Не в силах преодолеть сложившуюся преграду, он свою злость вымещал на Мэри.

На его мелкие уколы, Мэри старалась не обращать внимания. Но унижение, происшедшее на глазах своей родственницы, она простить не могла. У них гостила пожилая кузина Мэри, и Хемингуэй договорился с ними встретиться на обеде в одном из клубов Гаваны. Но пришел с опозданием на час. И это бы стерпела Мэри. Но он явился на обед с Леопольдиной, известной проституткой Гаваны. Позже ее образ он ввел персонажем в роман «Острова в океане» под именем Умницы Лил: "Она величаво прошествовала мимо мужчин, сидевших у стойки, одним улыбаясь, с другими заговаривая на ходу. И все ей отвечали уважительно и ласково. Почти каждый из тех, с кем она обменивалась приветствиями, когда-нибудь да любил ее за двадцать пять лет".

Персонажи его книг всегда имели конкретную основу и не были вымышленными образами.

Оскорбленная Мэри, в присутствии кузины, потребовала объяснения от мужа. И они последовали в издевательской форме.

–Я смертельно устал, работая над гранками романа. – По своей привычке, медленно, заплетающимся языком стал объяснять Хемингуэй свое появление на обеде в компании с проституткой. – А крошка Лил молода и свежа и к тому же хочет есть. Я ее пригласил обедать с нами.

Крошка Леопольдина была достаточно тучной дамой, как минимум фунтов двести весом, но Хемингуэй уважал ее за ум и тяжелую судьбу, которая ей выпала.

Конечно же, обед не состоялся. Леопольдина получила на обед от Хемингуэя деньгами, а свидетелями скандала в клубе стали многие присутствующие. После этого Мэри не разговаривала с мужем больше месяца. Только холодно улыбалась на его обращения к ней. В порыве раскаяния от содеянного, отправляя гранки романа Чарльзу Скрибнеру, Хемингуэй на первой странице написал посвящение: «Мэри с любовью». Он показал надпись жене, надеясь получить у нее прощение, но она продолжала молчать. Гранки были отправлены с посвящением, и Мэри, позже, торжествующе ему заявила:

–Без меня ты ничто! Даже этот роман ты не смог бы без меня написать!

Конечно, в этих обидных для Хемингуэя словах, была и обида Мэри на него. Он это понимал, но все равно оскорбился. Хемингуэй хотел написать Скрибнеру, чтобы тот снял посвящение в романе, но не сделал этого. Так и выходили первые тиражи книги с посвящением «Мэри с любовью». Но описывалась в них не ее любовь.

Хандра все усиливалась. Он помногу раз перечитывал письма от Адрианы и пил в бессилии что-то изменить в своей жизни.