Последняя роза Шанхая

Сассун, одетый в серо-голубую британскую форму с торчащим из кобуры револьвером «Уэбли», сидел возле бара с полками, заставленными бутылками виски. Мужчина с усами, похоже, его врач, массировал ему ногу.

– Здравствуйте, сэр. Спасибо вам за то, что приняли меня. Это форма пилота? – Благодаря униформе Сассун казался более властным.

– Верно. Я был пилотом. Записался добровольцем в Британский Королевский летный корпус во время Первой мировой войны. Мой самолет разбился и раздробил мне ногу. Вот почему мне нужна эта трость на всю оставшуюся жизнь. Но я бы сражался за Англию, если бы снова мог ходить.

– Без всякого сомнения.

Японцы угрожали Сассуну, и он, должно быть, решил вооружиться.

– Бывших пилотов не бывает. Я все еще могу метко стрелять из этого «Уэбли». Итак, Эрнест, мне доложили, что вы хотите мне что-то показать? – Миллиардер не сводил глаз с фотоаппарата Эрнеста.

Эрнест протянул ему свою «Лейку».

– Я полагаю, что эти фотографии могут быть важны для вас.

Сассун хмыкнул, взял фотоаппарат и захромал в свою студию. Через некоторое время он, прихрамывая, вернулся в комнату, отдал Эрнесту его фотоаппарат и сел. Неверие, беспокойство и нарастающий гнев сменяли друг друга, вся эта гамма чувств отражалась на его лице.

– Черт возьми! Будь прокляты японцы! Убирайтесь! Убирайтесь! Все вон!

Доктор вышел со своим чемоданчиком, и Эрнест тоже откланялся.

В вестибюле граммофон играл «Лунную сонату» Бетховена. Двое гостей в серых костюмах рассчитывались за свои номера у стойки регистрации. Бордовые кресла «Честерфилд» были пусты, и в воздухе витали ароматы увядающих гвоздик и роз, воду для которых давно не меняли.

* * *

Поспешив домой, Эрнест услышал крик. Недалеко от него японский офицер направил «Маузер» на громадную фигуру Джио, который целился в офицера из револьвера «Уэбли».

– Властью муниципального Совета Шанхая я приказываю вам опустить оружие! Опустите пистолет! – крикнул Джио.

Эрнест замер. Он так и не успел предупредить своего друга об увиденном им оружии.

Раздался выстрел.

Громкие крики пронзили уши Эрнеста, обезумевшая толпа едва не сбила его с ног. Он пытался прорваться к своему другу, но на улице появилось еще больше вооруженных людей. Сквозь мелькавшие перед глазами пальто и шляпы он успел заметить Джио, лежавшего на земле, его тюрбан был пропитан кровью.

В своей квартире Эрнест снял с шеи фотоаппарат и засунул его в холщовую сумку вместе с остальными вещами. Затем он пробрался по многолюдным улицам к пристани. Ближайший пароход отплывал через три дня, и он купил три билета на него. После чего без промедления направился в клуб Айи.

Глава 41

Айи

Мне нужно было только забрать пятьсот американских долларов – прибыль, которую я сэкономила и хранила в нижнем ящике своего стола. Но, возможно, и несколько ассигнаций тоже не помешали бы. Ещё может какие-нибудь платья. Я не могла начать новую жизнь без своих любимых нарядов. К тому же, стоило предупредить Синмэя о готовящемся нападении, чтобы он мог принять какие-то действия для защиты Пэйю и детей. А также предупредить Ченга и Ина.

Побег с Эрнестом мог бы стать неплохим выходом. В Гонконге мне не пришлось бы бояться, что мои обнаженные фотографии разрушат мою репутацию, и я могла бы забыть о том, чтобы торговаться из-за цены на яблоки или присматривать за распущенными танцовщицами. В Гонконге со мной рядом был бы Эрнест, и мы бы ходили в кино.

Но когда мой «нэш» свернул на Бабблинг-Уэлл-роуд, эйфория от встречи с Эрнестом начала угасать. Мой клуб. Он был моей жизнью, я не могла просто бросить его. И Ченг. Я не знала, что ему сказать. Но подъехав к своему клубу, все мои мысли испарились – у входа стоял военный джип с флагом восходящего солнца.

Ямазаки вернулся. Спустя столько времени. На дрожащих ногах я вышла из машины. Часы показывали пять вечера, хорошее время для танцев. Тем не менее из клуба не доносилось ни единого звука джаза.

Двери в танцевальный зал были открыты, ни охранников, ни вышибал. Внутри витал густой дым, смешанный с запахом алкоголя. На сцене барабанщик ударил по краю тарелки, и раздались отрывистые звуки «Summertime», все танцоры, включая Ланью, столпились на краю танцпола. Ямазаки в своей проклятой униформе расхаживал под восемнадцатью тысячами сверкающих лампочек. Его глаза остекленели, а сам он покраснел, как варёный рак.

Он привел с собой солдата.

Трое долговязых подростков в кепках набекрень стояли у входа. Увидев меня, они, пошатываясь, направились ко мне.

– Он собирается убить нас всех! – воскликнул прыщавый.

– Я же говорил тебе, что нам не стоит приходить сюда больше, – добавил косоглазый парень.

А громкоголосый заявил:

– Мисс Шао, он пришел за вами. Вам лучше бежать. Он собирается убить вас.

Мои колени подогнулись, мне стало тяжело дышать. Но я являлась владелицей этого клуба, и, если бы я сбежала, мои посетители, мои танцоры, мои работники стали бы козлами отпущения.

– Где эта сучка? Она прячется? Скажите ей, пусть идёт сюда! – кричал Ямазаки. Потом он увидел меня. – Так-так-так! Я тебя вижу! Не двигайся! Где этот иностранец?