Последняя роза Шанхая

Бессонница. Беспокойство. Несколько часов я пролежала в постели, пока мысли «почему», «как» и «что, если» вертелись в моей голове бешеным водоворотом. Я слышала стоны, вибрирующие под потолком, замечала тени, прячущиеся за шкафами, и мельком увидела силуэты людей: Ланью, Ямазаки, трех долговязых парней, Ченга и даже Эрнеста. Они истекали кровью, но все же танцевали под звуки выстрелов, в то время как разбитые окна, лампочки и посуда падали сверху водопадом осколков. Ланью впилась в меня взглядом: «Спасите меня, спасите меня!»

И музыка. Она была такой громкой. Сбивчивой. Неистовой. И все не замолкала. «Пусть она прекратится».

* * *

Тишина, подобно живой твари вгрызалась своими зубами мне в кожу и оставляла глубокие следы. Она ползла по потолочным перекрытиям, распространяя свои злобные чары. У неё даже было лицо, лицо нечисти и обречённости, лицо праха и стонов.

Меня бросало в холодный пот, и я не могла заснуть. Я была не так сильна, как думала.

* * *

Через два дня я выбралась из постели и встала перед зеркалом. Я выглядела ужасно: лицо побледнело, веки опухли, волосы спутались, на щеке красовалось засохшее, почерневшее пятно крови. Я умылась, надела чистое платье и поехала в свой клуб. Я знала, что при виде причиненного ущерба, мое сердце оборвется, но я все еще надеялась возродить бизнес, усердно работая. К тому же от меня зависели жизни и благополучие многих людей. И Эрнест. Он, вероятно, места себе не находил.

Под серым небом, нависшим над городом, трехэтажное здание выглядело призрачным. Люди проходили мимо него, не оглядываясь. К этому времени весь Шанхай уже знал о стрельбе, и мало кто стал бы посещать клуб, рискуя стать мишенью «маузера».

В атриуме меня встретили мои менеджеры, музыканты оркестра, несколько танцоров, бухгалтер, помощники официантов, коридорные и даже уборщики. На их лицах отразилось облегчение.

– Танцевальный зал чисто вымыт, мисс Шао.

– И Ланью. Мы устроили ей достойные похороны.

– Не могли бы вы рассмотреть возможность найма большего количества танцоров?

А бухгалтер бормотал, держа в руках пачку счетов: счета за электроэнергию, коммунальные услуги, зарплата оркестра, оплата аренды, еды и напитков.

Я изо всех сил старалась оставаться спокойной. Я собиралась позаботиться о своих работниках. Им нужна была работа и зарплата. Но как только я вошла в неосвещенный танцевальный зал – японцы отключили электричество – я вздрогнула, в моем сознании всплыли отчетливые образы перестрелки.

Я выбежала на лестничную площадку и замерла. Два японских солдата поднялись по лестнице, грубо оттолкнули меня в сторону и наклеили на позолоченные двери моего клуба две длинные полосы бумаги крест-накрест, на которых красными чернилами был выведен японский иероглиф «ВХОД ЗАПРЕЩЕН, ВЕДЕТСЯ РАССЛЕДОВАНИЕ».

Они не стали конфисковывать мой клуб, который был совместным предприятием, но распорядились, чтобы мой бизнес прекратил свою деятельность.

Почувствовав головокружение, я ухватилась за перила лестницы. В ящике моего стола хранился заключенный с Сассуном контракт, наличные и несколько ассигнаций, которые я сохранила. Мой клуб, которым я управляла кровью и потом, мой источник дохода, находился всего в нескольких шагах от меня, но с таким же успехом он мог быть за тысячи миль отсюда.

* * *

Я прошла мимо своих сотрудников, столпившихся в атриуме, вышла на улицу и села в свою машину. У меня ноги подкашивались, но я держала все свои эмоции под контролем, изо всех сил стараясь оставаться сильной.

– Айи, Айи!

Я опустила окно своего «нэша».

На улице стоял Эрнест с холщовой сумкой в руках, его фетровая шляпа съехала набок, лицо раскраснелось от радости.

– Ты в безопасности. Слава Богу. Я так долго ждал тебя. Я так беспокоился за тебя. С тобой все в порядке?

Что-то внутри меня оборвалось.

– Они опечатали мой клуб, Эрнест. Я потеряла свой бизнес.

– У тебя есть я. – Он посмотрел на меня. Таким же взглядом он смотрел на меня, когда говорил, что любовь сильнее смерти, когда уверял, что будет любить меня, даже если я выйду замуж тысячу раз.

– Но… – Что я буду делать без своего клуба? Мой бизнес. Он был моей жизнью.

– Уедем, Айи. Корабль отплывает завтра.

Мои глаза защипало. Он помог восстановить мой бизнес; он был партнером, которому я доверяла, мужчиной, которого любила, человеком, ради которого я отказалась от огромного состояния. Но погибла невинная женщина, меня чуть не застрелили, а мой клуб конфисковали – и это все из-за моей одержимости им. Мне никогда не следовало заходить с ним так далеко. Это безумие, это увлечение, эта роковая ошибка стоили мне моего бизнеса.

Я плотнее укуталась в норковое пальто, мои кожаные туфли не спасали ноги от холода.

– Я не могу уехать с тобой, Эрнест. Я возвращаюсь домой.

У него отвисла челюсть.

Я велела своему шоферу ехать.

Глава 44

Эрнест