Последняя сказка

– Гвинея толком с Совалией и не жила, у них разница семнадцать лет. Совалия была еще малышкой, когда Гвинею позвал замуж Тома Пилари. Он был родом из Астрара, хотя познакомились они еще в Фортосдоре, он туда приезжал по рабочим делам с отцом. У Пилари тут небольшая фабрика по производству бумаги, они в Фортосдоре закупают дерево. Тома стал туда постоянно ездить – тогда еще всем заведовал его отец, а Тома был ну так, на побегушках. Учился всему, конечно, опыта набирался. Познакомился с Гвинеей и забрал сюда, едва ей стукнуло восемнадцать. Она и сама рада была сбежать, потому что чуяла: неладное с сестренкой. Говорила мне, будто родители рассудком помутились. Я из ее рассказа быстро сообразила, в чем было дело, тогда и попросила познакомить с Совалией. Совалия как раз сама в Астрар перебралась. Гвинея представила нас, хотя не очень-то любила с ней общаться. Но тут же все друг друга знают через одного-другого-третьего, совсем не поддерживать отношения трудновато.

Омарейл слушала внимательно, пытаясь связать все, что знала о Сове раньше, что слышала от Мраморного человека и что открывала теперь.

– Мы с Совалией стали не то чтобы подругами, но… сама знаешь, каково это, когда можешь спокойно поговорить с человеком, не испытывая на себе все его эмоции. Эта блаженная тишина… Я до того только и знала из эксплетов, что Эддариона. Он человек хороший, но, во-первых, очень уж правильный и сосредоточенный на том, чтобы найти и воспитать всех эксплетов. Во-вторых, все-таки мужчина. А нам с Совалией хотелось поговорить чисто по-женски. Мне кажется, ей было интересно со мной, потому что со всеми остальными она могла использовать дар, а со мной нет. Вот ее и тянуло.

Принцесса понимающе кивнула. Госпожа Тулони сделала глоток морса и продолжила:

– Но Гвинее, считай, повезло. Видишь, слева от нее паренек?

Впервые Омарейл заметила, что рядом с хозяйкой дома сидел, чуть сгорбившись, молодой мужчина. Если бы не взгляд в стол и не куцая, будто рваная борода, можно было бы дать ему чуть больше, чем Норту.

– Это Артур, их родной брат. Он старше Совалии на год.

– Какой… контраст, – проговорила Омарейл, глядя то на хозяйку дома, то на ее соседа.

– Вот уж кто полностью на своей шкуре почувствовал, что такое расти с эксплетом. Понаблюдай за ним.

Гвинея обращалась с братом как с ребенком. Она предлагала ему разные блюда и напитки, уговаривала поесть. Артур затравленно озирался, будто ожидая разрешения, затем неуверенно пожимал плечами или нерешительно качал головой. За последующие десять минут, что Омарейл исподтишка следила за ним, Артур ни разу прямо не ответил ни на один вопрос, ни разу ни с кем не заговорил первым и ни разу не взял в рот ни куска, пока старшая сестра не указывала ему сделать это.

У принцессы сердце сжималось от жалости; но вместе с тем брат Совалии вызывал неприятные чувства. Человек казался абсолютно… никчемным. Он был несимпатичным, отталкивающим в своей необоснованной беспомощности. Хотелось встряхнуть его, крикнуть: «Ты здоровый взрослый мужчина, соберись уже!» Омарейл вспомнила Тишь – девочку из приюта, которую встретила в Парке Девяти. Ребенок, лишенный родителей, оставленный на воспитание посторонним людям, выглядел куда сильнее и самостоятельнее, чем Артур.

Вероятно, Фрая по лицу принцессы сумела прочесть ее эмоции, потому что многозначительно сказала:

– Немногие знают, что это – не его вина. Но даже тем, кто знает, тяжело относиться к нему с симпатией, правда?

Омарейл была вынуждена согласиться.

– Гвинея упоминала, что их родители сильно изменились с появлением Совалии. Оно-то понятно, мои мать и отец тоже… хлебнули со мной. Я была рада освободить их наконец от своего гнетущего влияния эксплета. Но от Совалии досталось еще и Сумраку, двоюродному брату. Он был из простых, к тому же из бедных, и его все время приглашали в эту семью. Он часто там ел и спал, с ним занимались воспитатели Совалии и Артура. Мальчик и так был в некотором роде обязан им. А Совалия это чувство успешно подкрепляла.

Фрая вздохнула. Бросила взгляд на Гвинею и ее брата. Омарейл тоже взглянула на них: последний ковырял кусочек лепешки, глядя куда-то в сторону. Гвинея со смесью обеспокоенности и раздражения поглядывала на него, продолжая при этом общаться с гостями.