Последняя сказка

Брови Даррита удивленно поднялись, а затем он на самом деле рассмеялся. Этого принцесса и ждала. Она улыбнулась вместе с ним.

– Не знаю, как вам это удалось, но мне действительно легче, – сказал он.

И когда их взгляд глаза в глаза стал слишком долгим и неловким для обоих, он крутанулся и развел руки, будто обнимая всю лавку:

– Итак, у вас уже есть план, что делать со всем этим?

– Давай рассуждать логически: нам нужно придумать, как сплести хотя бы пару десятков ковриков за очень маленький срок. О, я знаю! О-о-о, – протянула Омарейл, почувствовав внезапный прилив вдохновения. – Это даже лучше, чем все, что было раньше! Нужно только придумать, как осуществить…

Даррит несколько мгновений наблюдал за взволнованной принцессой, а затем с наигранным раздражением спросил:

– Поделитесь?

– Уроки, – выдохнула Омарейл, расхаживая по деревянному полу, который тихонько скрипел под ее ногами. – Объявим, что госпожа Тулони проводит уроки по плетению ковриков. Научит всех желающих. И, во-первых, мы сделаем их платными. Это будет дополнительный источник дохода. Во-вторых, предложим ученикам выставить свои коврики в лавке и будем продавать за процент.

– Знаете, – Даррит задумчиво потер подбородок, – сейчас я вспоминаю, было три или четыре женщины, которые тоже плели коврики для лавки. Фрая как-то упоминала, что раньше они были ее ученицами.

Омарейл испытала невероятный восторг и приток сил. Эта идея точно сработает!

– Нужно только придумать, как быстро собрать класс. Завтра – наш последний день в этом времени, поэтому откладывать некуда. И… и, видимо, нам с тобой придется посидеть с ребенком, пока Фрая преподает.

Норт тяжело вздохнул.

– Эй-эй, – задорно отозвалась принцесса, – разве дети – это не звездочки на небе нашей жизни?

– Только не этот, он невыносим, – мрачно ответил Даррит.

Омарейл улыбнулась и легко похлопала его по плечу.

– Да, ты почти не изменился.

Норт хмыкнул, но сразу стало понятно, что он вновь погрузился в мысли о Сове и своей судьбе. Веселость ушла из взгляда, глаза стали пустыми.

Принцесса взяла из подсобного помещения тряпку и начала протирать пыльные полки, думая о своем новом плане. Даррит стоял посреди комнаты, опираясь одной рукой о прилавок, и смотрел в никуда. Уголок его рта опустился, сжатые губы превратились в узкую полоску.

Звякнул колокольчик – кто-то вошел в лавку. Омарейл обеспокоенно повернулась к посетителю: если это был вероятный покупатель, то им нечего было ему предложить. Но, к ее удивлению, к ним заглянул старьевщик.

– О! – воскликнул тот, озираясь. – О-хо-хо…

Принцесса сложила руки на груди, с растущим негодованием глядя на мужчину. Удивление его выглядело крайне неестественно, тут и без дара эксплета было ясно, что он притворялся.

Старьевщик взглянул на Омарейл и, качая головой, спросил:

– Что же это такое? Куда делись все коврики?

– Вы прекрасно знаете, – процедила она, – ведь это ваших рук дело.

Краем глаза она заметила, как Даррит замер, а затем медленно, пугающе медленно повернулся к мужчине.

– Что вы такое говорите, милая девушка? Я не заходил в вашу лавку с того момента, как ругался из-за статьи.

– Да, но ограбление заказали вы! И это низко и подло. Человек не просто украл коврики, но напал на госпожу Тулони. Удар по голове мог серьезно навредить ей.

– Я не знаю, о чем ты болтаешь, – уперев руки в бока, ответил старьевщик, – но, если хочешь знать, в моей лавке не было покупателей с самой статьи! Посетители – те были. Заходили будто б на экскурсию. Посмотреть на диковинку, старьевщика-шарлатана. Просили показать им то да се, а потом хихикали и убегали. Вот что серьезно навредило, так это твоя трепотня с репортером!

Омарейл негодующе выдохнула:

– Вы считаете, это одно и то же?! Что пара фраз в статье и нападение на человека – равнозначны?

– Пером можно уничтожить или вознести получше, чем мечом. Тот, кто может управлять толпой, может что угодно.

– То есть вы считаете, что добились справедливости? – вступил вдруг в разговор Даррит.

Он продолжал стоять у прилавка, постукивая по столешнице прежде лежавшим там карандашом. Его злость была почти осязаема.

Старьевщик прокряхтел что-то неразборчивое, и Даррит отбросил карандаш, вслед за чем сделал два неторопливых шага в сторону незваного гостя. Тот отступил к выходу.

– Считаете, что, совершив незаконные действия, нанеся физические повреждения женщине и лишив эту девушку возможного заработка, сделали мир чуть более честным и справедливым местом?

Мужчины смотрели друг другу в глаза, и Омарейл отчетливо увидела, как увеличились зрачки Даррита, полностью скрыв синеву за черной бездной.

– Я… я… – заблеял старьевщик.

– Если в вас так сильно желание сделать Ордор лучше, – с нажимом прорычал Норт, а после паузы зловеще закончил: – Избавьте его от себя.

Старьевщик упал на колени, заставив Омарейл вздрогнуть.

– Я не хотел… не хотел причинить зла…

– Лжешь! – прошипел Даррит, обнажая зубы в отвращении.

Омарейл никогда не видела его таким. Ярость сочилась из Норта, будто в сжавшемся на полу мужчине сосредоточилось все, что было ему ненавистно.