Последние походы Святослава

Целых шестьдесят пять дней вел император осаду, и, так как ежедневно происходившие стычки были бесплодны, он решил попытаться взять город блокадой и голодом.

Иоанн Скилица

Оборона Доростола весной — летом 971 года является уникальным явлением не только в военной истории Древней Руси, но и во всей истории Средних веков. Всё дело в том, что, находясь в тесной осаде, будучи окружённым значительно превосходящими силами вражеской армии, князь Святослав умудрился дать противнику целых три генеральных сражения под стенами города.

И хоть не добился ожидаемого результата, зато и не потерпел поражения. Не припомню, чтобы где-то ещё происходило подобное. Как я уже отмечал, сроки, за которые требовалось подготовить Доростол к осаде, благодаря тому, что наступление Цимисхия оказалось для Святослава полной неожиданностью, были слишком малы, и тем не менее…

Дело в том, что сам князь прекрасно понимал всю неподготовленность города к длительной обороне, отсюда и его желание дать ромеям бой на дальних подступах к Доростолу, стремление не допустить тесной блокады. Когда эта попытка не увенчалась успехом, через несколько дней Святослав вновь выступает с армией из города против Цимисхия и происходит вторая битва кампании, которая ни по количеству сражающихся бойцов, ни по своей ожесточённости не уступила первой. Через пару месяцев князь даст ещё два сражения, что в итоге и приведёт к мирному договору между Русью и Империей. А в перерывах между этими битвами, практически каждый день будут происходить мелкие стычки и вылазки, причём две из них будут достаточно крупными и успешными. Таким образом, мы видим, что киевский князь использовал тактику активной обороны, и использовал её очень успешно. И вот тут возникает закономерный вопрос: а зачем ему это было нужно, не проще ли было засесть за городскими стенами и просто отражать атаки ромеев? Идущий на приступ всегда несёт потери гораздо большие, чем тот, кто обороняется. Неужели князь этого не понимал?

Всё понимал Святослав, а потому и действовал в данной ситуации именно так, а не иначе. Князь знал одну простую истину — отдавать в данной ситуации инициативу врагу смерти подобно, а потому всячески старался навязать Цимисхию свою волю и заставить противника сделать ошибку. Ну а если враг эту ошибку допустит, то воспользоваться ею в полной мере. Иного шанса на победу у Святослава просто не было, да и помощи ждать ему было неоткуда — недаром один из воевод скажет впоследствии на военном совете: «А Русская земля далече, а печенеги с нами ратны, и кто нам поможет?» (Повесть временных лет.)

Однако не тот человек был Цимисхий, чтобы в решающий момент взять да и допустить ошибку; и если по мелочам (вылазка за продовольствием и уничтожение метательных машин) Святославу удалось переиграть императора, то в самом главном ошибки базилевс не допустил. Он очень грамотно и своевременно реагировал на все попытки Святослава перехватить инициативу, а в решающие моменты, когда казалось, что всё висит на волоске, бросал на чашу весов единственное, что у него оставалось, — личное мужество солдата. Противники были достойны друг друга, только у Иоанна было значительное преимущество, поскольку, захватив в самом начале кампании стратегическую инициативу, он так её и не отдал. Да и пополнения, а также всё необходимое для войск он мог беспрепятственно получать из Македонии и Фракии, где были крупные военные базы Империи. У Святослава такой возможности не было. Все эти нюансы очень точно подметил Иоанн Скилица: «Итак, война шла неудачно для варваров, а на помощь им не приходилось надеяться. Одноплеменники были далеко, соседние народы из числа варварских, боясь ромеев, отказывает им в поддержке; у них не хватало продовольствия, а подвезти его было невозможно, поскольку ромейский флот тщательно охранял берега реки. К ромеям же каждый день притекали, как из неисчерпаемого источника, всевозможные блага и постоянно присоединялись конные и пешие силы. Не могли варвары и удалиться, сев в свои челны, ибо выходы, как мы уже сказали, тщательно охранялись».