Последние походы Святослава

Как видно из этого сообщения, участники совета признают факт невозможности ведения дальнейших боевых действий, а это равнозначно признанию поражения. Но есть один момент, на который стоит обратить внимание, — это рассказ о выплате дани. Дело в том, что в этом абзаце летописец смешал в одну кучу переговоры с ромеями в 970 году и в году 971-м. Во время переговоров о мире на Дунае поднимать Святославу вопрос о дани, которую Византия раньше выплачивала Руси, было, по меньшей мере, глупо. Вследствие военного поражения князя в войне он отпал сам собой. Зато разговоры о том, чтобы вновь вернуться на Балканы с новыми войсками, заслуживают самого пристального внимания. Об этом же говорит и сам Святослав: «Увидев же, что мало у него дружины, сказал себе: «Как бы не убили какой-нибудь хитростью и дружину мою, и меня», так как многие погибли в боях. И сказал: «Пойду на Русь, приведу еще дружины» (Повесть временных лет). Вот оно, то, что было так любо гридням князя. Оказывается, ни Святослав, ни его воины не считали войну проигранной, для них в данный момент главным было вырваться из доростольской ловушки любой ценой, но лишь бы вырваться. А уж там за ними дело не станет, и Балканы содрогнутся от нового нашествия с севера. Киевский князь рассматривает этот мир как временную передышку, и не более того, а его слова лишь подтверждают неизбежность новой войны между Русью и Империей. Но это — планы на будущее, а пока первейшей задачей является заключение мира с базилевсом.

Смотрим дальше, что рассказывают об этих мирных переговорах русские источники. Правда, при этом надо помнить о том, что сведения о последнем этапе войны и обороне Доростола в частности в русских летописях отсутствуют. Летописец свято уверен в том, что мир был заключен после битвы при Аркадиополе, причём на момент его заключения Цимисхий почему-то находился в Доростоле, а Святослав — в Переяславце на Дунас: «И отправил послов к царю в Доростол, ибо там находился царь, говоря так: «Хочу иметь с тобою прочный мир и любовь».

И всё-таки. Именно в русских летописях есть текст этого мирною договора, а при сопоставлении с византийскими источниками мы получаем довольно ясную картину происходящих событий, «…и послали лучших мужей к царю, и пришли в Доростол, и сказали о том царю. Царь же на следующее утро призвал их к себе и сказал: «Пусть говорят послы русские». Они же начали: «Так говорит князь наш: «Хочу иметь истинную любовь с греческим царем на все будущие времена». Царь же обрадовался и повелел писцу записывать все речи Святослава на хартию». Отечественные источники единодушно свидетельствуют о том, что при известии о желании русов прекратить военные действия базилевс испытал радость. Этот мир со страшным врагом развязывал руки Цимисхию и давал полную свободу действий — отсюда и радость. По условиям договора Святослав обязался не нападать на собственно Византию, сё владения в Крыму, а также Болгарию. Мало того, в случае нападении на Империю третьей стороны киевский князь обязался оказать базилевсу вооружённую поддержку: «И если иной кто замыслит против страны вашей, то я ему буду противником и буду воевать с ним» (Повесть временных лет).

А теперь есть смысл сравнить сведения византийских источников и русских летописей. Сначала Иоанн Скилица: «Он отправил к императору послов, прося залогов верности и внесения в число союзников и друзей ромеев, чтобы ему со всеми своими дозволено было удалиться невредимыми домой, а скифам, если пожелают, — безопасно приходить по торговым делам». Как видим, ничего сверхъестественного князь не попросил, речь явно идёт о восстановлении прежних договорённостей с Империей. Базилевс отнёсся к мирным инициативам киевского князя очень благожелательно, недаром историк отметил, что «император принял послов и согласился на все, о чем они просили».