Последние врата

– Подобной ерунды можно не запоминать. Вопрос один: от кого и к кому шли? Поторопитесь.

Это действительно оказалось сущим наказанием – битый час под палящими лучами на беспокойно топочущемся шумилке наблюдать, как оба добровольца сладострастно терзали и искусно распластывали резаками несчастную уху. На семнадцатом году жизни выросшему в этом мире мальчишке его звания подобные – безобразные и недопустимые, наверное, в пра-мирах – картины не в диковинку, но сейчас у Дэла не было ни малейшего желания щекотать себе нервы.

По старшинству, назначенному магом, ему полагалось право первого участия, но, заметив брезгливость на его лице, этого ему не осмелились предложить, хотя было видно, что его присутствие остро возбуждало пытавших. Разумеется, она ничего больше не говорила. Однако всё время была в сознании. Дэлу всё труднее становилось встречаться с ней глазами. Возможно, она была права: все чины не более чем тщеславные державные ключницы, а настоящими владычицами могли бы стать именно такие вот, гордые даже в грязи и крови, ухи. При ней, наверное, и бродяжить бы не стали, как потеряли бы своё влияние и маги…. Да нет, будь она истинной владычицей, она прошла бы, поднимаясь, все круги, а не цеплялась бы за дряхлых омов. Знатными, хвала берегиням, не только рождаются, но и становятся. Для того и Отбор. Вон хоть Аргус…

Палило нещадно. Казалось, что всё происходящее с ним уже где-то, когда-то было. Давно и не здесь и, может, даже не с ним…

Уха вдруг разомкнула искусанные, запёкшиеся губы:

– Не смотри… не смотри… У тебя… глаза… брата…

И это будто тоже не то слышал, не то читал…

– Больше ничего не хочешь сказать?

Дэл неожиданно разозлился: ему осточертела вся эта кровавая возня, жара, осточертели шумно переминающиеся тупые шумилки, их сопящие над изнасилованной ухой наездники, а больше всего – она сама, не умеющая вовремя умереть…

Он нашарил у седла и вскинул самострел, злорадно отметил про себя, как оба палача трусливо шарахнулись от стрелы, вонзившейся в ухино переносье, процедил сквозь зубы:

– Тогда зарывайте!

И пришпорил застоявшегося шумилку.

Нагнав отряд, расположившийся возле громадной купальной чаши чудодейного источника, Дэл нарочно поднял шумилку на дыбы среди витязей, спрыгнул с высоты, не заботясь больше о бьющем крылами и лапами звере, быстро и зло прошёл, даже не взглянув, мимо Никтуса, мимо онемевших учеников прямо к воде, разделся донага, расшвыривая вещи, и нырнул – глубоко, нАдолго. Потом ещё и ещё, заводясь от своей неслыханной дерзости. Нанырявшись, плавал до изнеможения, смывая ярость и чувствуя, как медленно отпускает раздражение, копившееся с утра, нет, ещё раньше, с Болот, а точнее – с башни. Никтус очень спокойно, скорее даже одобрительно воспринял этот немой мальчишеский вызов. Покивал отечески, всем видом изображая понимание и благодушие.

Уже были собраны Старом и аккуратно, под большое мягкое полотенце, сложены на берегу разбросанные вещи, уже все поели и напоили шумилок, уже явились и доложились стражники, уже обеспокоенный, но что-то аппетитно жующий, Стар устал слоняться у воды, а Дэл всё смывал с себя горечь последних дней…

Наконец он вылез. Поднял полотенце, улыбнулся подошедшему Стару:

– Думал: всё – пристрелят! Ждал-ждал, надоело. Опять, кажись, сошло…. А ты что не полез купаться, боялся – утоплю?

– Ну, не то чтоб боялся, просто ты такие круги там выписывал – сразу видно было, что тебе и одному там тесно. Раз уж так на тебя нашло… И топить меня ни к чему. Не дался б я. Да и не за что. А стрелять никто, вроде, и не собирался, все ж поняли… К Никтусу пойдёшь?

– Надо. Доложиться и новое наказание, наверное, получить.

– А что бы ты на его месте сделал?

– Ну, я б мне поесть сначала дал. Ты-то сейчас что жевал? А мне… Ладно, потом!

Маг манил к себе.

– Молчи-молчи! Уже знаю. И без доклада всё понял. Совсем из головы вон, что одна твоя благородная прародительница того же народа была. Ну уж на то и наказание, дружок… Считай, выдержал с честью. А за выходку свою и самому, небось, неловко, так? Ладно. Если всю свою дурь выполоскал, пойди поешь. Сейчас дале тронемся. Нет, погоди, ещё одно осталось: с приграничным дозором тут расстаёмся, хочу через них весточку чине послать. Ты там, на подворье, ни в кого часом не влюбился? Нет? А то ты вроде как не в себе… Ну-ну, не ершись! Шучу. Ты мне как на духу скажи. От тамошних красавиц сердце свободно? А жениться не хотел и не обещал? Точно нет? Тогда, надеюсь, против не будешь, если я от Стара к известной тебе девице посватаюсь?

Всё-таки дивная сила таится в чудодейном источнике владетельной чины! Глядя магу, как и Лару, прямо в глаза, Дэл твёрдо ответил:

– Нет.

– Не поссорю я вас?

– Нет!