Последние

– Только когда он говорил о тебе, я видела былую страсть и желание жить в его глазах, – продолжила она, и у меня защемило сердце. – Только ты могла вытащить его из пучин тоски. Он очень изменился после вашей встречи. Перестал сторониться людей, гулял, а не сидел, уткнувшись в книги, мой сын лучился счастьем. Хворь отошла на второй план, и я подумала, что ты была послана нам Богом. Уже сыграла в голове вашу свадьбу, – она усмехнулась над собой, погрузившись в приятные воспоминания. – Но этому счастью пришел конец в тот жаркий день, когда поливали рожь. Я ведь уговаривала его остаться, не идти на стройку в такой зной. Но Виктор как всегда был упрям, он считал, что находится в вечном долгу у Игоря Александровича.

– Да, в этом весь он, – согласилась я.

– Витя вернулся домой раньше других и, ничего не говоря, направился в комнату. Я сразу почувствовала неладное и направилась за ним следом. Он свернулся калачиком на этой постели, схватившись за живот. Это было невыносимо видеть – боль исказила его лицо. Я знала, что он не хотел показывать передо мной свою слабость, но не мог больше сдержаться. Мой бедный сыночек так сильно страдал.

Ее глаза вновь наполнились слезами, а мои щеки были мокры уже давно. Я так ярко представила эту картину. Виктор всегда защищал меня, но страдал в одиночестве. Почему же он скрывал это от меня? И если он готовился к смерти, то его странное поведение стало мне абсолютно понятно – этот постоянно задумчивый, отрешенный взгляд, странные вопросы и не менее странные ответы. Я вспомнила, как Андрей спросил у него о количестве книг, которые прочитал Виктор.

«Слишком мало».

Возможно, достигнув зрелого возраста, он стал считать, что его жизнь будет гораздо короче остальных. И ему казалось, что нужно торопиться, ведь он может не успеть. Жизни может оказаться слишком мало.

Я не могла остановиться, юбка женщины давным-давно намокла, а слезы не прекращали идти.

Мои глаза открылись, словно я долго спала и, наконец, очнулась ото сна, где все было по-другому.

О чем он думал, когда решил оставить меня одну?

– Он соврал, когда сказал мужикам, что поехал встречать брата, – продолжила Лидия Михайловна. – Брат-то уже был дома. Это просто он, упрямец, не хотел никому показывать свою слабость. В последний день перед тем, как он слег, мое сердце маялось. Я не ожидала, что он соберется на улицу после того, что случилось днем. Я кричала ему, что он совсем меня не щадит. А он лишь улыбался да повторял, что все будет хорошо. Что там Анечка, а она тоже волнуется. Отпустила я его с тяжелым сердцем.

Она посмотрела на сына, убедившись, что он жив и просто спит.

– Когда я поняла, что вы попали под дождь… Небеса ударились о землю. Я почувствовала, как смерть гуляет около нашего дома. И прокляла тебя.

Я подняла голову и, не дыша, посмотрела в опечаленные глаза напротив. Меня настигли страх и обида. Но я усердно глушила их, потому что сама не раз проклинала свое ребячество и эгоизм. Мне не в чем было упрекнуть женщину – в случившемся действительно была моя вина. Но все-таки где-то глубоко внутри я не хотела слышать такие слова.

– Я считала, что ты принесла в нашу семью горе. Но сидя эти дни здесь и молясь о сыне, я поняла, что проклинать мне надо было только саму себя. Я, мать, не смогла уберечь своего ребенка. Поэтому прошу, прости меня!

Она горячо поцеловала мои руки.

–Прости старую дуру! Я видела, тебе тоже принесло это большие страдания.

Я попросила ее отпустить мои руки, а затем встала и прижала ее голову к своей груди, успокаивающе гладя по волосам.

–Вам не за что извиняться. В этом никто не виноват, так что, пожалуйста, прекратите так убиваться.

Тело содрогалось в моих объятиях в приступе рыданий.

Ее слова помогли мне понять, что ничьей вины в этом действительно нет – никто не виноват, что болезнь прицепилась именно к Виктору, никто не виноват, что помощь людям он ставит превыше своей жизни. Никто не виноват, что в ту ночь грянул ливень. Это не исправит того, что уже произошло. Нужно просто жить дальше.

– Матушка, пожалуйста, улыбнитесь, – произнесла я. – Виктор проснулся.

Глава

V

Жизнь, наконец, стала постепенно возвращаться в прежнее русло. Казалось, прошла целая вечность.

Я уже чаще стала появляться дома, по крайней мере, обязательно там ночевала. А то родные места себе не находили за прошедшие пять дней. Оказалось, что и они, и Люба приходили неоднократно, но внезапная беда затуманила мне разум. На тот момент я не хотела никого ни видеть, ни, тем более, слышать. Теперь же я могла нормально поговорить с родителями и встретиться с Любой.

Когда она увидела меня на пороге своего дома, то не смогла сдержать слез и заключила меня в объятия. Я до конца осознала, как окружающим людям тоже было нелегко. Подруга очень переживала за меня, каждый день узнавала у Гриши о моем состоянии и состоянии Виктора. Она очень хотела меня поддержать, но я не позволяла никому достучаться до себя. Теперь же, когда разум прояснился, а тяжелый камень на сердце исчез, я могла воспринять то, что пытались до меня донести.