Последний аккорд (СИ)

— Дай-ка, — он попытался отобрать у неё стакан, который во время этой маленькой потасовки оказался у Голда перед глазами.

— Койетт, — прочитал Румпель и рассмеялся: — Койетт?!

— Папа! — надулась девушка.

— Койетт! — Роланд засмеялся следом.

— Молчи, Роллант! — огрызнулась Коллет

— Что-то не так, Койетт?! — невинно спросил Альберт.

— Твоя подружка не умеет писать, а ты смеёшься надо мной?

— Судя по вкусу этого чая, не только писать, — добавил Голд.

— Вот! — обрадовалась Коль. — Твоя подружка не умеет готовить чай, а ты смеёшься надо мной?

— Без обид, Койетт, — развёл руками Альберт. — И она мне не подружка.

— Вопрос остался: когда ты успел с ней переспать?

— Ну… Мы познакомились сегодня, — Альберт решил, что отпираться дальше бессмысленно. — Больше я тебе ничего не скажу.

— Она знает, что ты живёшь в Бостоне? — пристал Голд со своими расспросами. — И что вы больше не встретитесь?

— Она знает, что я живу в Бостоне, — уклончиво ответил Альберт. — И мы определённо ещё с ней встретимся.

— Она не твоего уровня! — возмутилась Коль. — Что ты в ней нашёл?

Здесь Голд не мог с ней не согласиться.

— У меня есть уровень? Тебя «Койетт», смотрю, сильно задело, — защищался Альберт. — Что? Не такая уж я и сволочь? Что скажете, Койетт, Рупер и Рол…

— Чувак, ты не хочешь со мной связываться, — спокойно предупредил Роланд.

— Да, — кивнул Альберт, — с тобой я определённо не хочу связываться.

Коль ещё не раз возвращалась к этому вопросу.

— Всё же как они только верят тебе? — прицепилась она к брату, когда они шли домой через Центральный парк. — А ты? Зачем сразу искать другую, когда прежняя едва вышла за порог?

— Ты отстанешь? — вспылил Альберт. — Какая тебе разница?!

— Просто пытаюсь понять… твою логику.

— Тебе просто нечем заняться.

Альберт ушёл вперёд, а Коль слепила снежок и запустила ему в спину.

— Ай! — он даже подпрыгнул. — Сдурела?!

— Мне же заняться нечем.

— У меня снег за воротником!

— Не ври!

Коль кинула в него ещё не один снежок тем вечером, и сама была атакована Крисом, которого Альберт подрядил себе в защитники. Голд и Роланд невозмутимо и медленно продолжили свой путь, редко поглядывая в сторону неприлично развеселившейся компании.

— Мда.

— Дети. Вечные дети, — прокомментировал Голд. — Завидую.

— Не могу сказать того же, — вежливо ответил Роланд. — Но могу сказать, что всё не так плохо, как я ожидал. Мне тут даже нравится. Наверное.

— Ты совсем не помнишь Нью-Йорк? — полюбопытствовал Голд. — Ты ведь жил здесь.

— Месяц, — уклончиво отвечал Роланд. — Я помню только много машин, школу и маму, которая говорила мне, что мы справимся. Конечно, это была не моя мама…

Он весь как-то помрачнел и сжался, словно от холодного ветра, который не тревожил их в ту минуту. Голд невольно ему сочувствовал и плохо представлял, как сильно обман Зелены ранил Роланда, но знал, что достаточно для того, чтобы ощущать неприязнь к этому городу, пусть тот и не был виноват.

— Да… — растерянно протянул Голд и извлёк из внутреннего кармана фляжку с виски. — Зимой не хожу без неё. Будешь?

— Не откажусь. Спасибо, — улыбнулся Роланд, принял фляжку, немного выпил и вернул назад. — Мне кажется, что Коль хочет жить здесь.

— А ты? — полюбопытствовал Голд, скрывая свою заинтересованность.

— А я не знаю. По сути у нас там всё: работа, друзья, — рассуждал парень. — А я всё-таки цепляюсь за этот мир, будто я и правда учитель истории из Аркадии. И мне нравится им быть.

— А я адвокат из Нью-Йорка. И мне это тоже нравится, — поддержал его Голд. — Но неловкость и растерянность для таких, как мы, нормальны.

Дальше Голд рассказывал в основном о Нью-Йорке, стараясь создать для Роланда приятный образ. Конечно, из своих личных интересов, потому что мысль о том, что Коль будет жить на Манхэттене, была невероятно привлекательной. Возможно, ему удалось, потому что потом Роланд и Коль всерьёз думали об этой возможности, но ничего так и не решили.

Они гуляли до половины десятого. Голд подозревал, что Белль и Адам хорошенько сократят запасы спиртного за те четыре часа, что их не было, и не ошибся. Как Голд и ожидал, они были чересчур весёленькие и смеялись чуть ли не над каждым словом. Виновником был пунш, который, увы, не дожил до основного ужина. Голд обнял жену и принюхался, чтобы понять, насколько они переборщили с секретным ингредиентом.

— Эй! — шутливо возмутилась Белль. — Ты чего меня нюхаешь?

— Сколько пунша было в роме?

— Зануда!

— Самый настоящий! — поддержал Адам. — Самый настоящий!