Последний аккорд (СИ)

Впрочем, приготовили они не только пунш, но и обещанный праздничный ужин, состоящий из филе индейки с грибами, отварного картофеля, свиного окорока, бобового супа с копчёностями, салата из морепродуктов, рыбного пирога, пирога с цукатами и изюмом, яблочного пирога со взбитыми сливками, различных мелких закусок и жареной утки с апельсинами и черносливом, засыпанной зелёным горошком. Взглянув на всё это, Голд подумал, что повара слегка увлеклись не только пуншем. Они с трудом уместили все блюда на длинном столе, вокруг ряда свечей, стоявших посередине, которые во время их ужина были единственным источником света. И когда вино было разлито по бокалам, и Голд занял место возле жены, он с удовольствием отметил, что без труда может видеть лицо каждого из собравшихся. Обменявшись поздравлениями, они приступили к еде.

— Превосходно, — Голд похвалил утку, повернувшись к жене.

— Вопрос не ко мне, — улыбнулась Белль. — Её готовил Адам.

— С каких пор ты готовишь? — спросила Коль у брата.

— С тех самых, как мне запрещено заниматься половиной из моих старых увлечений, — ответил Адам. — Приходится искать новые.

— Что же, — оценил Голд, — ты прекрасно справляешься с новыми.

— Не только ты тут обзавёлся чем-то новым, — съязвила Коль.

— Не порть мне аппетит! — рассердился Альберт. — Да когда же ты уже уймёшься?!

— А в чём дело? — растерялась Белль.

— Да ничего необычного, мам, — пояснила Коль. — Альберт просто девушку подцепил.

— А как же Керри?

— Да заладили! — проворчал Альберт. — Нет Керри! Мы разошлись!

— Жаль, — пожала плечами Белль, возвращаясь к ужину. — Она мне нравилась.

Она никогда не проявляла особой симпатии к Керри Хенлон.

— А мне вот не жаль! — насупился Ал. — Нисколечко!

— Не сердись. Я же не знала, — примирительно сказала Белль и сама немного обиделась. — Сам не рассказываешь, а потом сердишься.

— Прости, мама.

— Кстати, о девушках, — увёл от темы Голд. — Где Келли?

Он весь день задавался этим вопросом.

— О, её родители заставили отмечать Рождество с ними. Точнее, также канун, — ответил Адам. — У них какая-то вечеринка или что-то типа того.

— Понятно.

— Но завтра, я надеюсь, она заглянет.

— Она может остаться, — предложил Голд.

— Я передам.

— Тогда Альберт будет ночевать у меня, — вставил Крис.

— Если я буду ночевать, — сдержанно сказал Альберт. — А 26-го возвращаюсь в Бостон.

— Жалко, — погрустнел мальчик.

— Чего? — Альберт не любил расстраивать младшего брата. — Вы же летите 26-го в Париж?

— Быть может, это не самая лучшая идея, — отметил Голд.

— Крис тебя уговорил, — заключила Белль, сузив глаза.

— Крис привёл контраргументы, которые я принял, — Голд рассчитывал на компромисс. — Роланд и Коль тем более тут пробудут до первого. Крис может остаться. Мы можем поехать.

— И что? — у неё были планы, в которые вписывались все трое, а теперь, расстроенная, она не знала, что с этим делать. — Теперь в этом нет смысла.

— Найдёте смысл, — едко сказала Коль. — Заведёте нового кота. Мало ли.

— Обязательно! — рассмеялась Белль. — Думаю, можно отложить до лучших времен.

— Ура! — обрадовался Крис.

— Кстати, ключи у всех есть? — спросил Голд.

— Я всем сделала, — ответила Белль будничным тоном.

— Да, — подал Голос Роланд, — даже мне.

— Естественно, — отметил Голд и был награжден благодарным взглядом дочери. — Ты — член семьи.

— Мне они вряд ли понадобятся, — равнодушно сказал Альберт.

— Тогда верни их, — потребовал Голд в шутку и протянул руку за ключами. — Давай!

— Эй! Я пошутил!

— Кстати, о семье. Чуть не забыл, — тяжко вздохнул Адам. — Родители Келли хотели бы встретиться с вами.

Он не хотел им говорить этого, но и скрыть не мог.

— О, какая радость! Люди, которые считают свою дочь, гм, продажной женщиной, а тебя — жалким проходимцем, хотят с нами встретиться! — злобно отреагировала Белль. — Я в предвкушении. Чувствую, что это будет самым приятным знакомством в моей жизни!

— Слишком много желчи, милая, — кашлянул Голд. — Не захлебнись.

Это относилось и к нему самому.

— Я на них зла. Это ведь они говорили, что Адам — негодяй, который заслужил то, что с ним случилось, — прорычала Белль, — И что это величайшая трагедия, что теперь их девочка вынуждена терпеть…

Она замялась.

— Инвалида, — закончил за неё Адам. — Называй вещи своими именами.

— Наш ответ очевиден, Адам, — заключил Голд. — Мы не станем с ними говорить.

- Я зря вообще о них заговорил, — печально кивнул он в ответ. — Извините.

— Да нет. Ты здесь ни при чём! — воскликнула Белль, и потом, приободрившись, с улыбкой сказала: — А знаете, хватить. Давайте выпьем за то, что мы все здесь, и за то, чтобы этот вечер был не последним, а первым из сотни, из тысячи таких же! Я вас всех люблю.

Голд обнял её за плечи и коротко поцеловал в щеку, подписываясь под каждым словом.