Последний довод королей

Она долго пялилась на него, не моргая.

— Ты был узником гурков?

Глокта махнул рукой вдоль своего скрюченного тела.

— Это они подарили мне всё это.

— Хм. Тогда мы оба потеряли кое-что из-за гурков. — Она опустилась, скрестив ноги. — Вопросы. Баш на баш. Но если попытаешься мне соврать…

— Тогда вопросы. Я буду плохим хозяином, если не позволю тебе начинать.

Она не улыбнулась. Но она и не похожа на тех, кто любит пошутить.

— Зачем ты следишь за мной?

Я мог бы и соврать, но зачем? С тем же успехом я могу умереть, говоря правду.

— Я слежу за Байязом. Вы двое, похоже, друзья, а за Байязом нынче сложно следить. Поэтому я слежу за тобой.

Она насупилась.

— Он мне не друг. Он обещал мне месть, вот и всё. И ничего не исполнил.

— Жизнь полна разочарований.

— Жизнь создана из разочарований. Задавай свой вопрос, калека.

Интересно, когда она закончит с вопросами, то снова наступит время купания, и на этот раз последнего для меня? Её спокойные жёлтые глаза ничего не выдавали. Пустые, как глаза животного. Но какой у меня выбор? Он слизнул кровь с губ и прислонился к стене. Может, умру чуточку мудрее.

— Что такое Семя?

Она нахмурилась ещё сильнее.

— Байяз сказал, что это оружие. Оружие огромной силы. Достаточной, чтобы обратить Шаффу в прах. Он думал, что оно спрятано на краю Мира, но он ошибался. И не обрадовался, выяснив, что он не прав. — Она хмуро посмотрела на него. — Почему ты следишь за Байязом?

— Потому что он украл корону и надел её на бесхребетного червя.

Она фыркнула.

— По крайней мере, в этом мы согласны.

— В моём правительстве некоторые беспокоятся о том, в каком направлении он может нас завести. Сильно беспокоятся. — Глокта облизал окровавленный зуб. — Куда он нас ведёт?

— Мне он ничего не говорит. Я ему не верю, а он не верит мне.

— В этом мы тоже согласны.

— Он планировал использовать Семя как оружие. Но не нашёл его, так что придётся Байязу найти другое оружие. Думаю, он ведёт вас к войне. К войне против Кхалюля и его едоков.

Глокта почувствовал, как череда подёргиваний прошла по его лицу, и задрожало веко. Проклятое вероломное желе! Она дёрнула головой.

— Ты с ними встречался?

— Мимолётное знакомство. — Ну, что тут плохого? — Поймал одну, в Дагоске. Задавал ей вопросы.

— И что она тебе сказала?

— Она говорила о праведности и правосудии. — Две вещи, которых я никогда не видел. — О войне и жертвах. — Две вещи, которых я видел предостаточно. — Сказала, что твой друг Байяз убил своего учителя. — Женщина не пошевельнулась ни на йоту. — Она сказала, что её отец, пророк Кхалюль, всё ещё жаждет мести.

— Месть, — прошипела она, сжав кулаки. — Я покажу им месть!

— Что они тебе сделали?

— Они убивали моих людей. — Она расправила ноги. — Они сделали меня рабыней. — Плавно поднялась на ноги, склонившись над ним. — Они украли у меня мою жизнь.

Глокта почувствовал, как уголок его рта дёрнулся вверх.

— Ещё одно сходство между нами. — И, чувствую, моё время вышло.

Она протянула руки вниз и схватила его за влажный ворот плаща. С ужасной силой потащила Глокту по полу, его спина скользила по стене. В ванне найдено плавающее тело…? Он почувствовал, как его ноздри широко раскрываются, как быстро воздух проходит по окровавленному носу, как сердце бешено стучит в предвкушении. Несомненно, мое искалеченное тело будет сопротивляться изо всех сил. Неодолимая реакция на недостаток воздуха. Непреодолимый инстинкт дышать. Несомненно, я буду биться и извиваться, в точности как Тулкис, посланник гурков, бился и извивался, когда его повесили и вытягивали кишки ни за что.

Он изо всех своих покорёженных сил старался подняться на ноги, встать настолько прямо, насколько возможно. В конце концов, когда-то я был гордым человеком, даже если всё это далеко позади. Вряд ли на такой конец надеялся полковник Глокта. Утоплен в ванной женщиной в грязной рубашке. Они найдут меня, перевесившимся через край, задницей кверху? Но какая разница? В расчёт идёт не то, как умер, а то, как жил.