Последний довод королей

Они с Пайком перебрались через земляной вал и стоптанный ров. Долина постепенно становилась у́же, высокие каменные утёсы прижимались с обеих сторон. Снова трупы. Северяне, и дикари, каких они находили в Дунбреке, и шанка[15] тоже — все щедро рассыпаны на неровной земле. Теперь Вест увидел и крепость, больше похожую на заросший мхом холмик, у подножия которой валялось ещё больше трупов.

— И они держались там семь дней? — пробормотал Пайк.

— Похоже на то.

Единственным входом была грубая арка в центре стены. Разрушенные ворота были вырваны и валялись рядом. Там виднелись три странные фигуры. Подойдя поближе, Вест с неприятным чувством понял, что это. Три человека, повешенные за шеи на верёвках, спущенных со стены. Безвольные ноги мягко покачивались на высоте груди. Вокруг ворот собралось немало мрачных северян, которые с некоторым удовлетворением смотрели на покачивающиеся трупы. Один из них особенно жестоко ухмыльнулся, когда Вест с Пайком подошли ближе.

— Так-так-так, неужто это мой старый друг Свирепый, — сказал Чёрный Доу. — Немного опоздали на вечеринку, а? Парень, ты всегда двигался медленно.

— Были сложности. Маршал Берр умер.

— Вернулся в грязь, а? Ну, по крайней мере, он в хорошей компании. В последние дни туда вернулось много хороших людей. И кто теперь твой вождь?

Вест глубоко вздохнул.

— Я.

Доу расхохотался, а Вест смотрел, как он хохочет, чувствуя слабую тошноту.

— Большой вождь Свирепый, кто бы мог подумать? — он выпрямился и насмешливо отсалютовал по-союзному, а тела медленно покачивались туда-сюда позади него. — Тебе стоит познакомиться с моими друзьями. Они тоже все большие люди. Это вот Грендель Бодун, давно сражался за Бетода. — Он протянул руку и толкнул одно из тел, глядя, как то качается вперёд-назад.

— А это Белобокий, и нигде не найти человека лучше, если надо поубивать народ и украсть их земли. — Доу толкнул тело, и оно закрутилось сначала в одну сторону, а потом в другую. Ноги и руки вяло болтались.

— А здесь у нас Малорослик. Самая суровая сволочь из тех, что я в жизни вздёрнул. — Последний был изрублен практически в фарш, его украшенные золотом доспехи были помяты и потрёпаны, на груди зияла огромная рана, а обвисшие седые волосы были липкими от крови. Одна нога отрублена по колено, и на земле под ним уже натекла лужа крови.

— Что с ним случилось? — спросил Вест.

— С Малоросликом? — В толпе стоял огромный жирный горец, Круммох-и-Фейл. — Его подрезали в битве, сражался до последнего человека, вон там.

— Это так, — сказал Доу, и ухмыльнулся Весту шире обычного. — Но, наверное, это вовсе не повод не повесить его сейчас.

Круммох расхохотался.

— Вовсе не повод! — И улыбнулся, глядя на три крутившихся тела, над которыми поскрипывали веревки. — Неплохая вышла картина! Отлично висят, а? Говорят, в том, как качается повешенный, можно увидеть всю красоту мира.

— Кто говорит? — спросил Вест.

Круммох пожал огромными плечами.

— Они.

— Они, да? — Вест сглотнул подступавшую тошноту и протолкнулся в крепость между висевшими телами. — Вот уж точно кровожадная свора.

Ищейка сделал ещё глоток из фляги. Он уже хорошенько надрался.

— Ладно, кончай с этим.

Когда Молчун воткнул иголку, он поморщился, оскалил зубы и зашипел сквозь сжатые зубы. Неслабые проколы и пощипывания вдобавок к тупой боли. Иголка прошла через кожу, таща за собой нить, и рука Ищейки горела всё сильнее и сильнее. Он сделал ещё глоток, качаясь вперёд-назад, но это не помогало.

— Бля, — прошипел он. — Бля, бля!

Молчун взглянул на него.

— Ну не смотри тогда.

Ищейка повернул голову. Откуда-то перед ним появился мундир Союза. Красная ткань посреди всей этой коричневой грязи.

— Свирепый! — вскричал Ищейка, чувствуя, несмотря на боль, что на его лице появляется ухмылка. — Рад, что вам удалось! Правда, рад!

— Лучше опоздать, чем не прийти вовсе.

— Тут я даже спорить не буду. Это факт.

Вест хмуро посмотрел на Молчуна, зашивавшего ему руку.

— Ты в порядке?

— Ну, знаешь. Тул мёртв.

— Мёртв? — Вест уставился на него. — Как?

— Это ж битва, разве нет? Весь смысл этой ёбаной затеи в мертвецах. — Он помахал флягой. — Я всё сидел тут и думал, что я мог бы сделать по-другому. Остановить его, когда он побежал по ступеням, или самому спуститься и прикрыть ему спину, или заставить небо обрушиться — и ещё сотня таких же тупых идей, ни одна из которых не поможет ни мёртвым, ни живым. Но не могу перестать думать.

Вест хмуро посмотрел на изрытую землю.

— Может, в этой игре нет победителей.

— А-а-а, блядь! — Зарычал Ищейка, когда иголка снова воткнулась ему в руку, и швырнул пустую флягу прочь. — Да во всей этой хуйне нету победителей! Да и насрать-то, вот что я скажу.

Молчун вытащил нож и обрезал нить.

— Пошевели пальцами. — Руку жгло, когда Ищейка попытался сжать кулак, но он заставил пальцы сомкнуться, рыча от боли, когда те сошлись вместе.

— С виду нормально, — сказал Молчун. — Тебе повезло.

Ищейка несчастно оглянулся на резню.

— Так вот как выглядит везение, да? Мне часто было любопытно. — Молчун пожал плечами и оторвал кусок ткани на повязку.

— Вы взяли Бетода?