Последний довод королей

Ищейка посмотрел на Веста, раскрыв рот.

— А вы нет?

— Много пленных, но его среди них не было.

Ищейка повернул голову и с отвращением сплюнул в грязь.

— Ни его ведьмы, ни Наводящего Ужас, ни одного из его разбухших сыновей, будь я проклят.

— Думаю, они скачут в Карлеон со всей возможной скоростью.

— Скорее всего.

— Думаю, он попытается собрать новые силы, найти новых союзников, подготовиться к осаде.

— Можно не сомневаться.

Ищейка неожиданно почувствовал волну безнадёги, которая едва не свалила его с ног.

— Во имя мёртвых. Бетод сбежал. — Он рассмеялся, и в следующий миг почувствовал, как слёзы колют глаза. — Да кончится ли это когда-нибудь?

Молчун закончил наматывать повязку и крепко завязал.

— Готово.

Ищейка уставился на него.

— Готово? Я начинаю думать, что у меня никогда не будет готово. — Он протянул руку. — Помоги мне, а, Свирепый? Мне надо друга похоронить.

Когда Тула положили в землю, солнце уже опустилось — как раз смотрело поверх верхушек гор и золотило края облаков. Хорошая погода, чтобы похоронить хорошего человека. Они стояли вокруг могилы, плотно сомкнувшись. Довольно много людей хоронили, и повсюду о них шептали и рыдали скорбные слова, но Тула любили, как никого другого, так что толпа собралась немалая. И несмотря на это, вокруг Логена было пусто. Свободное пространство шириной в человека. Так бывало и раньше, всегда вокруг него было пространство, где никто не осмеливался встать. Логен их не винил. Он и сам бы сбежал, если б мог.

— Кто хочет сказать? — спросил Ищейка, глядя на них по очереди. Логен уставился в землю, не в силах даже встретиться с ним взглядом, не говоря уже о том, чтобы сказать речь. Он не знал точно, что случилось, в битве, но мог догадаться. Неплохо мог догадаться по тем кусочкам, которые помнил. Он оглянулся и облизал разбитые губы, но если кто ещё и догадывался, они держали это при себе.

— Никто не скажет слово? — снова спросил Ищейка хриплым голосом.

— Тогда, блядь, наверно лучше мне сказать, а? — И вперёд вышел Чёрный Доу. Долгим взглядом он окинул собравшихся. Логену показалось, что на него он смотрел особенно долго, но скорее всего, это просто его собственное беспокойство выкидывало фокусы.

— Тул Дуру Грозовая Туча, — сказал Доу. — Вернулся в грязь. Видят мёртвые, мы не всегда одинаково смотрели на вещи — мы с ним. Часто спорили по пустякам, но наверно в этом была моя вина — я и в лучшие времена был упрямой сволочью. Теперь, наверно, я об этом жалею. Хотя уже поздно. — Он неровно вздохнул.

— Тул Дуру. Каждый человек на Севере знает это имя, и каждый произносил его с уважением, даже его враги. Он из тех людей… которые дают надежду, наверно. Которые дают надежду. Нужна сила, да? Нужна отвага? Нужно, чтобы всё было сделано правильно и точно, по-старому? — Он кивнул в сторону свежевыкопанной земли. — Вот он. Тул Дуру Грозовая Туча. Хули искать дальше? От меня у́было, теперь, когда его нет, как и ото всех. — Доу повернулся и пошёл прочь от могилы в сумрак, свесив голову.

— Ото всех нас убыло, — пробормотал Ищейка, глядя в землю, и в уголках его глаз блестели слёзы. — Хорошие слова. — Все выглядели разбитыми, каждый из тех, что стоял вокруг могилы. Вест, и его человек, Пайк, и Трясучка, и даже Молчун. Все разбитые.

Логен хотел бы чувствовать то же, что и они. Хотел зарыдать. Из-за смерти хорошего человека. Из-за того, что именно он, возможно, был тому причиной. Но слёзы не шли. Он хмуро посмотрел на перевёрнутую землю, когда солнце опустилось за горы, и крепость в Высокогорье погрузилась во мрак, и почувствовал меньше, чем ничего.

Если хочешь стать новым человеком, то надо жить в новых местах, делать что-то новое, с людьми, которых никогда раньше не знал. А если вернёшься к старому, то кем будешь, если не тем же самым человеком, что и раньше? Надо быть реалистом. Он пробовал быть другим человеком, но всё это было враньё. Худшее враньё, если разобраться. Такое враньё, которое говоришь сам себе. Он — Девять Смертей. Это факт, и как бы сильно он не изворачивался и не увиливал, и не желал стать кем-то другим, выхода не было. Логен хотел что-то чувствовать.

Но Девять Смертей не чувствует ничего.

Утрата иллюзий

Джезаль улыбался, просыпаясь. Они покончили с этой безумной миссией и скоро вернутся в Адую. Назад, в объятья Арди. В тепло и безопасность. От этой мысли он поуютнее закутался в одеяло. Потом нахмурился. Откуда-то шёл стук. Джезаль приоткрыл глаза. Кто-то шипел на него через комнату, и он повернул голову.

Джезаль увидел в темноте бледное лицо Терезы, которая сердито смотрела из-за занавесей кровати, и последние несколько недель мгновенно вернулись в память. Она определённо выглядела так же, как в день их свадьбы, но всё же идеальное лицо королевы казалось ему теперь уродливым и ненавистным.