Последний довод королей

Королевская спальня превратилась в поле битвы. Границей, охраняемой с железной решительностью, стала невидимая линия между дверью и камином, которую Джезаль пересекал на свой страх и риск. Дальняя часть комнаты была стирийской территорией, а сама огромная кровать — сильнейшей цитаделью Терезы с неприступными стенами. На вторую ночь их брака, надеясь, что в первую произошло какое-то недоразумение, он предпринял нерешительную попытку, которая окончилась для него разбитым носом. С тех пор он безнадежно вёл долгую и бесплодную осаду.

Тереза была госпожой обмана. Он мог спать на полу, или на каком-либо предмете мебели — где угодно, только не с ней. А потом за завтраком он улыбалась ему, говорила ни о чём, иногда даже ласково клала свою ладонь ему на руку, когда знала, что за ними наблюдают. Иногда она даже позволяла ему поверить, что теперь всё будет хорошо, но как только они оставались одни, она поворачивалась к нему спиной и била его молчанием, колола взглядами такого грандиозного презрения и отвращения, что его начинало тошнить.

Её фрейлины относились к Джезалю с не меньшим презрением, когда ему выпадало несчастье оказываться в их перешёптывающейся компании. Особенно одна, графиня Шалер, очевидно, ближайшая подруга его жены с юных лет, всегда смотрела на него со смертельной ненавистью. Однажды он по ошибке забрёл в гостиную, где вся дюжина фрейлин расселась вокруг Терезы, тихо переговариваясь на стирийском. Он чувствовал себя, как крестьянский парнишка, попавший на шабаш чрезвычайно хорошо одетых ведьм, распевающих какое-то тёмное заклинание. Возможно, направленное против него. Джезаль чувствовал себя как самое последнее отвратительное животное. А он ведь был королём в своём собственном дворце.

По какой-то причине он жил в необъяснимом страхе, что кто-нибудь узнает правду, но если кто из слуг что-то и заметил, то держал это при себе. Джезаль раздумывал, не следует ли сказать кому-либо — но кому? И что? Лорд-камергер, добрый день. Моя жена не желает со мной трахаться. Ваше преосвященство, рад вас видеть. Моя жена на меня не смотрит. Верховный судья, как дела? Кстати, королева меня презирает. И больше всех он боялся рассказать Байязу. Джезаль сам недвусмысленно предупреждал мага, чтобы тот держался подальше от его личных дел, и вряд ли теперь мог ползти к нему за помощью.

Так он и жил во лжи, несчастный и запутавшийся, и с каждым днём, пока он притворялся счастливым в браке, оставалось всё меньше и меньше возможностей разглядеть, как из этого выпутаться. Вся его дальнейшая жизнь представала перед ним — без любви, без друзей, спящий на полу.

— Ну? — прошипела Тереза.

— Что "ну"? — прорычал он в ответ.

— Дверь!

Словно в качестве подсказки раздался сильный стук в дверь, от которого весь косяк затрясся.

— Из Талина не бывает ничего хорошего, — прошептал Джезаль себе под нос, откинул одеяло, с трудом поднялся с ковра, сердито подошел к двери и повернул ключ в замке.

В коридоре снаружи стоял Горст, закованный в доспехи, с обнажённым мечом и с фонарём в руке, который жёстким светом освещал половину тяжёлого обеспокоенного лица. Откуда-то из коридора эхом доносились звуки шагов и озадаченных криков, вдалеке мерцали лампы. Джезаль нахмурился, неожиданно совершенно проснувшись. Ему не нравилось это чувство.

— Ваше величество, — сказал Горст.

— Какого чёрта тут творится?

— Гурки вторглись в Срединные земли.

Ферро резко открыла глаза. Он вскочила со скамьи, широко расставив ноги в боевой стойке, крепко сжала в руке оторванную ножку стола и ругнулась себе под нос. Она заснула, а ничего хорошего не происходило, когда она засыпала. Но в комнате никого не было.

Повсюду темно и тихо.

Ни следа калеки, или его слуг в чёрных масках. Ни следа закованных в доспехи стражников, которые, прищурившись, наблюдали за ней всякий раз, как она делала шаг по плитам коридоров этого проклятого места. Лишь крошечная полоска света под обшитой панелями дверью, ведущей в комнату Байяза. А ещё тихий шёпот голосов. Она нахмурилась и подошла к двери, тихо встав на колено перед замочной скважиной.

— Где они высадились? — голос Байяза, приглушённый деревом.

— Их первые корабли в серых сумерках подошли к пустынным берегам у самой южной части Срединных земель, возле Колона. — Юлвей. Ферро почувствовала покалывание возбуждения, её дыхание участилось и холодило ноздри. — Вы готовы?

Байяз фыркнул.

— Хуже, чем только возможно. Я не ожидал, что Кхалюль выдвинется так быстро и так внезапно. Они высадились ночью, да? Без объявления. Разве лорд Брок не заметил их?

— Полагаю, он отлично их видел, и пригласил их по предварительной договорённости. Несомненно, ему был обещан трон Союза, когда гурки сокрушат сопротивление и повесят твоего бастарда на вратах Агрионта. Он будет королём — подданным великого Уфмана-уль-Дошта, разумеется.

— Предательство.

— Самое обычное. Вряд ли оно может нас шокировать, не так ли, брат? Думаю, мы видели предательство и похуже, да и сами, возможно, поступали ещё хуже.

— Некоторые вещи приходится делать.

Она услышала, как Юлвей вздохнул.